аж капельки выступили на запотевшем пластике.
Во-вторых, его примеру, готовы были последовать все, то весь лагерь в полном составе, кроме тихого и послушного Игнатика. Но Игнатик готов был финансировать экспедицию, то есть дать деньги кому-нибудь более отважному и надеяться, что мороженое ему всё-таки перепадёт.
Вожатые сорвали голоса. Васе и физруку Стасику пришлось ходить дозором по периметру лагеря.
– Мы сегодня, когда пойдём купаться – на обратном пути зайдём за мороженым! – кричала Ленка Богданова.
В этом спектакле не принимали участия двое: Игорь и Нелли. Игорь – потому, что он как раз и был этим первым смельчаком, Нелли – потому, что эскимо и лимонад предназначались ей.
В четвёртом отряде неожиданно начал кашлять Ванечка Ливнев, на волне последних событий прозванный Призраком. В свои восемь лет Призрак был маленький, худой, с большими синяками под печальными глазами. Кашлять Призрак стал ещё до всякого мороженого.
Ленка Богданова ухватила его за плечо и потащила в медпункт. В тесном кабинете, находившемся в кирпичном здании, хозяйничала врач Любовь Афанасьевна. Она была уже пенсионеркой, но не желала чувствовать себя ею. Волосы она подбирала высоко и укладывала валиком, как актрисы в тридцатые годы прошлого века.
Любовь Афанасьевна работала в медицине ни много ни мало – сорок пять лет. Но она не могла забыть своё детство – детдомовское, проведённое в Средней Азии. Тогда летом их не отправляли в лагеря. Ребята собирали на плантациях хлопок, носили на голове тяжёлые корзины. А если кто-то заболевал – лечили его подручными средствами. С тех пор Любовь Афанасьевна в средства эти свято верила. Детдомовцы считали лучшими лекарствами что-то съестное, вкусное, чего им обычно не давали, а только в виде лакомства – заболевшим. И нынче тем, у кого заболит горло, Любовь Афанасьевна рекомендовала лизать сгущенное молоко, а страдающим поносом – лечиться шоколадом.
– Где ж ты умудрился простыть? – допрашивала она тощего Призрака, выслушивая и выстукивая его, – Не ври, ничего не щекотно, стой спокойно. Жара такая, что вас сюда с солнечными ударами должны приносить…
– Тьф-тьфу-тьфу, не надо с ударами, – и Ленка Богданова для пущей убедительности постучала кулачком по двери.
– Вот я и говорю… А тут на тебе – с кашлем! Подожди, да у тебя и нос заложен… Скорее всего, аллергия. Тут чего только не цветёт под боком. И вот что делать теперь? Мы же сами не разберёмся, чего он там не переносит…. Или ты сам скажешь? – обратилась она к Призраку, – Знаешь, на что у тебя аллергия?
– На ёлки, – прокашлял тот.
– Ну, вот, пожалуйста, на ёлки! А каким местом мама твоя думала, когда отправляла тебя сюда? – и Любовь Афанасьевна повернулась к Ленке, – Короче, звоните ему домой, пускай его забирают…
– Нет! – взвыл Призрак, –
