отвернись, ротозей, а то глаз выколю! И ты, девочка, отвернись, вся в папу!
Я сначала не понял шутки, подумав грешным делом, что Маринка по причине природной своей стыдливости нас стесняется и хочет просто подтянуть свои лосины или, может быть, почесать свой слипшийся от синтетики зад.
– Ну, сколько можно повторять?! У меня ключ кое-где запасной спрятан, – пояснила она.
Мы неохотно зажмурились, и уже скоро услышали, как открывается дверь. Потом нас какие-то неведомые силы подтолкнули в прохладу саманных стен и приказали открыть глаза. Почтальонша с царственным видом сидела за монитором, а я все заинтригованно гадал, откуда же она вытащила свой запасной ключ. Ведь у входа почты не было никакого коврика.
– Ну и денек! – жаловалась она, как ни в чем не бывало. – Голову надо открутить тому, кто придумал работу в субботу.
– Это евреи придумали, – заметил я. – Им в субботу нельзя трудиться по религиозным соображением, а нам якобы можно.
– Кому это нам? – ухмыльнулась Маринка, перебирая какие-то бумаги у себя на столе.
Я предпочел промолчать, больше не развивая, видимо, опасную в этих краях тему антисемитизма, и какое-то время мы с дочкой просто переминались с ноги на ногу. Меня начинал возмущать тот факт, что эта невозмутимая работница почты не спрашивает у нас цель нашего визита. Как будто мы каждый день к ней ходим за посылками.
– Нам почему-то извещение не пришло, хотя посылка давно у вас, – начал я, нарушая уже начинающее казаться неприличным молчание.
– Да, а с чего ты взял, что посылка пришла?
– По трек-номеру проследил…
– А… по трек-номеру… Понял хоть, что сказал? Ты не в городе там у себя, а на хуторе. А у нас, если нет извещения, нет и посылки.
– Так, где же извещение?
– А я почем знаю? – вылупила свои глазищи почтальонша. – Жди, мож придет!
– Папа, смотри, вон наша посылка! – указала куда-то в угол моя внимательная дочка.
– И верно, наша посылочка, – прочитал я бегло на большой коробке свою фамилию.
– Так это Ваша посылка? Что ж вы раньше не сказали? – удивилась Маринка. – А мы тут голову ломаем, что за ней вот уж неделю никто не ходит. Наверно, Машка моя опять напутала…
Затем она позвонила, очевидно, своей помощнице и с видом сурового босса в двух словах объяснила в трубку ситуацию, потом, очевидно, выслушав какие-то неубедительные объяснения этой самой Машки, снисходительно скривила свое лицо и посмотрела на нас плутовским, не вызывающим доверие взглядом.
– Что же вы меня обманываете? Она клянется, что извещение должно быть у вас на руках. Вашим соседям положили, божится…
– Каким соседям?
– У вас с ними заборы похожие.
– Ну и что похожие? Тут у всех одни и те же заборы, а люди-то разные
