её за ладонь в белой перчатке и, перевернув, притянул к лицу и поцеловал шелковистую, ухоженную, всегда благоухающую кожу женщины в большой вырез в виде овала на тыльной стороне белой сетчатой перчатки.
– Дорогая, извини! – только и произнёс он, делая вид, что пошатывается и едва стоит на ногах, потом воспользовался паузой, пока Грейс набирала воздуха, чтобы задать следующий вопрос, и представил ей гостя, который смотрел на неё осоловевшими глазами, пьяно покачиваясь из стороны в сторону. – Это господин Кантемиров!.. Из России!.. Эмигрант!.. Очень крупный изобретатель!
– Но позвольте мне узнать, почему вы в таком виде?! – возмутилась, наконец, Грейс.
– Дело в том, что я отмечал с Владом, – Битлер показал на здоровенного спутника ладонью свободной руки, – начало нашей совместной деятельности!
– Какой, если не секрет?! – удивилась Грейс.
– Я приняла решение о начале финансирования его проекта!
От удивления Грейс потеряла дар речи.
Она постоянно контролировала все действия супруга в сфере реальных инвестиций.
Не вникая глубоко в суть его финансовых манипуляций, прежде чем дать разрешение, Грейс оценивала его проекты довольно быстро беглым поверхностным ознакомлением. Но её слово всегда было последним. Без её согласия Битлер не мог начать ни одной сделки, потому что на кон ставилась репутация и состояние её отца, крупнейшего банкира Англии. Ей надо было всегда знать, что её супруг, который по её представлению не мог быть финансовым гением просто потому, что она подобрала его из самых низов, фактически на улице, случайно влюбившись на какое-то время, которое, как тогда казалось, никогда не кончится, не ввязался во что-нибудь необдуманное.
Рискованные проекты Грейс, так же, как и её отец, никогда не одобряла, сразу относя их к мусору, которым, – даже если впоследствии и получат стабильный и высокий доход, – пусть занимаются другие. Она, быть может, справедливо считала, что, обладая значительным состоянием, инвестиции надо осуществлять только в надёжные проекты и финансовые инструменты, которые далеки от пропасти риска, сгубившей не один десяток некогда преуспевающих семейств, прежде действовавших на рынке вложений агрессивно и рискованно. Хотя Грейс не обладала опытом ведения самостоятельных операций, финансовое чутьё словно передалось ей по крови от отца, который всегда предпочитал соотношение риска и доходности склонять в сторону меньшего, как бы ни мала была при этом прибыль.
Услышав возмутительные до оскорбления слова мужа, который прежде всегда знал своё место и не позволял себе подобных выходок, Грейс поджала тонкие губки, но замялась в раздумье.
Выйдя замуж за русского немца, родившегося и выросшего в России, и уехавшего из Советского Союза уже взрослым, она привыкла, в общем-то, не реагировать столь бурно, как прежде, на его случающиеся время от времени заскоки и попойки, хотя, конечно, они её весьма раздражали. Но вот чтобы он при этом ещё
