спросил Дронго.
– Ничего. Если не считать того неприятного факта, что моего подзащитного два раза избили. Сначала в Махачкале, потом у нас, в Ростове. Уголовный мир не прощает таких преступлений. У всех есть жены, дети, даже у многих воров в законе. Хорошо еще, что его не обвиняют в изнасиловании. Иначе он наверняка не дожил бы до суда. Вы знаете, как охраняли в тюрьме Чикатило? Да его там просто разорвали бы на куски! Законы уголовного мира очень жестокие. Ты можешь убивать и грабить, но только не насиловать и убивать детей. Такие преступления не прощаются. Извините, что говорю вам об этом. Надеюсь, вы не станете передавать содержание нашего разговора сестре Нагиева.
– Мне все это известно, – кивнул Дронго. – Значит, вы считаете, что никаких шансов нет?
– Почти никаких, – честно признался Голиков. – Я, конечно, попытаюсь что-то сделать. Неясно, куда делись деньги и почему Нагиев выбросил пистолет с отпечатками своих пальцев рядом с домом. Действительно, он же мог хотя бы протереть оружие. В общем, какие-то зацепки у нас есть, но боюсь, что все это на приговор мало повлияет.
Почему вы не потребовали суда присяжных? По российским законам в случае обвинения в особо тяжких преступлениях подсудимый может настаивать, чтобы его дело слушалось в суде присяжных.
– Да вы что?! – замахал руками Андрей Андреевич. – Разве можно о таком даже говорить? И заикаться не стоит. Нас сотрут в порошок. Прокуратура только и мечтает о таком процессе. Но вы только представьте себе ситуацию: приезжий лезгин жестоко убивает местных жителей, в том числе ребенка, девочку. Присяжные единогласно приговорят его к смертной казни, несмотря на то что на смертную казнь у нас наложен мораторий.
– Получается, что нет никаких шансов, – подвел итог Дронго.
– Если честно – никаких. Я много слышал о вас как о профессионале и уважаю ваше решение помочь моему подзащитному. Но у вас нет шансов. Если хотите, послушайтесь моего совета и уезжайте отсюда. Вам не обязательно присутствовать на процессе. Мы все равно ничего не сможем сделать. Простите, что говорю вам об этом. Но вы профессионал и должны меня понять.
– Я уже принял решение, – возразил Дронго. – Вы можете меня поскорее оформить в качестве своего помощника? Я хотел бы встретиться с Нагиевым до суда.
– Это очень сложно, – вздохнул Андрей Андреевич, – но я постараюсь. У нас, в Ростове, не очень развит институт помощников адвокатов. Здесь не Лондон и даже не Москва.
– Это я уже понял, – кивнул Дронго. – Так куда мне завтра приехать, чтобы оформить все документы?
– К нам в юридическую консультацию. Я поговорю с заведующим, мы что-нибудь придумаем. – Голиков взял со стола портфель и поднялся со стула. – Очень тяжелое дело, – признался он на прощание. – Меня даже соседи упрекают. Мол, защищаю мерзавца, который приехал к нам и перебил всю семью. Мне знакомые сотрудники милиции говорили, что в городе участились случаи нападения на представителей кавказской диаспоры.
Дронго проводил его до дверей. И уже
