а не про книжных убийц. Я читала, что они почти всегда выдают себя какой-нибудь отъявленной глупостью.
– Вот именно! – подхватил Чарлз. – Было бы, конечно, очень мило, если бы наш оказался настоящим профессионалом, но надежды мало.
– Не распыляйтесь, так и свихнуться недолго, – посоветовал Гэвин. – Лучше задумаемся над важным вопросом, не дающим нам покоя: кто это сделал?
– Вот и мне хочется понять кто, – произнесла Абби. – Но сколько ни думаю, ничего не приходит в голову. Тут ведь мало просто не любить человека, верно? Требуется серьезный мотив.
– Это притом что, если верить Мэвис, у ее дяди не было врагов, – саркастически добавил Чарлз.
– Она такое говорила? – ужаснулся Гэвин.
– Представьте, да, – подтвердила мисс Паттердейл. – Когда отвечала на вопросы детектива. По-моему, Мэвис перегнула палку. И вообще, это же глупо! Полиция обязательно узнает, что убитого никто на дух не переносил.
– Но все вы, разумеется, промолчали, не воспрепятствовав этому полету фантазии?
– Да, промолчали, – созналась Абби, – хотя детектив наверняка сам знает, что это беспардонная ложь. Когда Мэвис это говорила, он косился на Чарлза. Вы бы видели, как у него отвисла челюсть! Проблема в том, что нелегко вмешаться и опровергнуть слова племянницы о безгрешности убиенного дядюшки!
– Я еле сдержалась, – поведала мисс Паттердейл. – Нельзя говорить, что Мэвис считала его любимцем соседей. Она отлично знала, что это не так. Однако гнула свое, а заодно изображала, будто потрясена его гибелью. Я не утверждаю, что она лжет – сама никак не опомнюсь! – но жалеть о случившемся она не может. Надо отдать Мэвис должное: она всегда делала хорошую мину при плохой игре, скрывала, как дурно дядя обращается с ней. Но я знаю с ее собственных слов, что в последнее время он совсем распоясался. Как же ей от него доставалось!
Гэвин, внимательно выслушав ее, воскликнул:
– Хорошо, что к вам заглянул! Конечно, преступление совершила она! Это же очевидно!
Абби невольно хихикнула.
– Глупости! – бросила мисс Паттердейл.
– Восхитительное предположение! – усмехнулся Чарлз.
– Здесь нечем восхищаться! Никто из вас не имеет права так шутить. Мэвис болтает чушь, потому что считает невозможным плохо отзываться о мертвом.
– Раз так, то в каких выражениях она отзывается об императоре Домициане или о покойном Адольфе Гитлере? – поинтересовался Гэвин.
– Это разные вещи! – отрезала мисс Паттердейл.
– Что ж… – Гэвин поставил на стол пустую чашку и с трудом поднялся с кресла. – Раз мне запрещено подозревать Мэвис, то остается вернуться к моему предположению.
– К какому же? – спросила Абби.
– Миссис Миджхолм, месть за кровь Улисса! Не буду отрицать, я предпочитаю в качестве подозреваемой ее, а не Мэвис, но всегда есть опасность, что у нее обнаружится твердое алиби. У Мэвис, как всем нам известно, алиби нет. Между
