кивнула, позволив пастуху крепко держать себя за плечи, пока она медленно шли по полю, в сторону дома. Женщина опустила голову. Сил смотреть, на почти погибший урожай и опустевшие просторы её владений, просто не было. А вот Салем заметил, как к ним приближается знакомая повозка.
Пастух глотнул воздух и горло изнутри поцарапала сухость. Он выругался.
– Что такое, Салем? – тихо спросила женщина.
– У нас гости, прошу вас, – он встряхнул Сальму. – Вы мне нужны!
Хозяйка приложила ладонь ко лбу и наконец, подняла голову.
– О нет, пожалуйста! Неужели снова?
Салем повторил действие. Женщина вырвалась из рук и толкнула его:
– Оставь меня!
Пастух послушал её, смачно сплюнув в сухую землю, а затем отправился встречать возницу.
«Пожалуйста, пусть на этот раз хорошая новость. Хотя бы одна». Но по мере того, как он приближался к ограде, и по мере того, как к нему приближалась повозка, становилось ясно – никаких хороших вестей.
Салем сложил ладонь козырьком и пригляделся: с возницей явно что-то не так. А когда он понял, то побежал навстречу.
Повозку тащила изможденная лошадь. Неизвестно каким чудом, возница без сознания все еще держался на козлах. Его голова склонилась на бок и, когда Салем приблизился и поймал под уздцы лошадь, ахнул.
Высохшее лицо человека в повозке покрывали струпья. Волосы на голове торчали клоками. Кожа туго обтянула череп, обнажив гнилые зубы.
Пастух ласково попросил успокоиться лошадь, легонько хлопая ту по загривку, нервно наблюдая за возницей. Салем вздрогнул, когда тот подпрыгнул и захрипел, выпучив белые глаза. Лошадь беспокойно закивала, вздымая копыта вверх.
Салем хотел было её успокоить, но та еще сильнее принялась дергаться, стряхнув наконец-то с повозки и прямо себе под ноги возницу. Тот упал, как мешок с требухой, а затем поднял голову и стал лихорадочно ловить ноги обеспокоенного животного.
Салем пытался взять в толк: что черт возьми, тут происходит? И почему почтальон так себя ведёт?
– Эй! – Салем наклонился к вознице, что продолжал будто вслепую шарить руками, – с вами все в порядке?
Мужчина на земле замер, а затем принюхался и повернулся на голос. Его глаза заволокла молочная пелена. Салем отпрянул, когда возница зарычал и, подтягиваясь, начал ползти в его сторону, клацая зубами.
Нервы лошади окончательно сдали. Резко вздернув голову, она высоко поднялась на дыбы, а затем опустилась копытами прямо на возницу. Череп под копытом хрустнул. Серо-зеленое содержимое, как подтаявшее масло сквозь трещины потекло наружу.
От неожиданности Салем отпрянул, запнулся и осел. Продолжая втаптывать тело в землю, лошадь постепенно начала успокаиваться, сопровождая монотонные действия храпом.
Немного придя в себя, пастух поднялся на ноги, аккуратно освободил лошадь и, пытаясь переварить увиденное, отправился назад.
Сальма уже
