предложил увеличить гонорар, чтобы ты продолжила работу.
– Меня его предложение устроило.
– Только потому, что нам очень нужны эти деньги. Мы это знаем.
– Это лишь одна из причин, – возразила Марлена, но, почувствовав укол совести, сдалась. – Ладно. Возможно, сначала так и было. Да, я хотела вам помочь: друзья должны помогать друг другу, – но вместе с тем (мне трудно это объяснить) всегда существовал некий блуждающий огонек, неуловимая, недостижимая цель, от которой я не могла отказаться.
– У тебя хорошо получается описывать слухи и сплетни, – улыбнулась Евгения.
– Я стараюсь: всегда самым тщательным образом изучаю все, что слышу, и обдумываю каждое слово. Хочется, чтобы всем, кто читает мой скандальный листок, он нравился и никому не причинял вреда.
– За исключением трех повес, – серьезно добавила Евгения.
Марлена сжала губы, подумав о красавце герцоге. Он очень удивил ее, признавшись, что не проявил никакого любопытства и не расспросил о ней мистера Олингуорта. Возможно, ему так же неинтересны и остальные аспекты ее жизни, включая «мисс Труф».
– После сегодняшней встречи с герцогом, – сказала Марлена, – мне представляется, что он считает мой листок назойливой пчелой, от которой не может отмахнуться.
– Это хорошая новость! – засмеялась Евгения.
– Мистер Траут утверждает, что получает много хороших отзывов. Между тем ты понимаешь, что я не смогу продолжать писать, если Вероника не станет посещать разные светские мероприятия и рассказывать мне обо всем, что слышала. Джастина, конечно, тоже, но она по большей части говорит о себе.
– Вероника действительно приносит множество сплетен, – согласилась Евгения. – Вероятно потому, что всегда ведет себя очень тихо и в основном молчит. Большинство ее просто не замечают. Как бы мне хотелось, чтобы она была счастлива с мистером Портингтоном!
Между тем отношения у этой пары были таковы, что ни Марлена, ни Евгения не могли помочь.
– Мы обе думали, что небольшая месть распутникам поможет Веронике избавиться от отчаяния и депрессии.
Кузина время от времени посещала кое-какие мероприятия, полностью от светской жизни не отказалась, как поступил ее супруг, лишившись членства в «Уайтсе». Она не нашла способа излечить его от маниакальной привязанности к артефактам и окаменелостям, и возлагала вину за свое поспешное и несчастливое замужество с мистером Портингтоном, который был вдвое старше ее, на сент-джеймсских повес.
Вероника была одной из юных леди, дебютировавших в том самом году, когда распутники заключили то злосчастное пари с письмами от тайных поклонников. Общество пришло в смятение, когда выяснилось, что двенадцать юных леди приняли письма всерьез и ускользнули от родителей и компаньонок для встречи с обожателями. Им пришлось впоследствии убедиться, что это была всего лишь злая шутка: так развлекались сент-джеймсские повесы. Ни у одной из леди в действительности никаких
