style="font-size:15px;"> – Вы кто? – спросил я у него.
– Командир взвода Игорь Фролов, – представился он таким тоном, будто был Дмитрием Анатольевичем Медведевым.
– Какого взвода? Первый раз вас вижу.
– А я не из десантуры, – с нотками пренебрежения, как мне показалось, ответил он. – Я из службы специальной связи ФСО. Надеюсь, вы знаете, что это такое?
– А вы что… летите с нами?
– Правильнее сказать, что мы все летим в одно место.
– Значит, вы тоже будете десантироваться? – на всякий случай уточнил я. Вдруг этот парень сопровождает правительственную почту и к нашей операции не имеет никакого отношения, а я буду выталкивать его из самолета с парашютом.
– Да.
– Вас инструктировали? Вы знаете, что мы должны сделать?
– Конечно.
– И даже проходили подготовку по диверсионно-подрывному делу и прыгали с парашютом?
Командир взвода из службы специальной связи ФСО уже не скрывал своего высокомерия.
– Глупые вопросы, – ответил он. – Позаботьтесь лучше о том, чтобы ваши люди вели себя адекватно и не провалили задание!
Меня как холодной водой окатили. Вот это заявочки!
Я кинул взгляд на своих бойцов. Они прекрасно слышали наш разговор, но с каменными лицами занимались собой: Удальцов обрабатывал маникюрной пилочкой ногти, Остапенко жевал жвачку и смотрел в потолок, а Смолин делал вид, что читает книгу. Все ждали моей реакции. Я так думаю, что они уже пообщались с этим типом из Федеральной службы охраны и свои выводы сделали. Удивляюсь, что этого самоуверенного Фролова они не выкинули из самолета, когда рампа еще была опущена.
Надеясь, что это все-таки ошибка или недоразумение, я пересчитал парашютные сумки, сложенные под скамейкой напротив. Пять. И нас пятеро. Значит, этот тип точно прыгнет с нами.
Я, как пьяный, держась за перегородки, вломился в пилотскую кабину.
Самолет только оторвался от взлетки и, круто набирая высоту, начал поворот на курс.
– Парни, мне надо срочно связаться с землей! У нас на борту посторонний!
– «Молния-50», после взлета, 110 метров занял, прошу разрешить правый разворот, – произнес командир корабля. Он разговаривал с диспетчером и переводил быстрый взгляд с прибора на прибор.
Я понял, что пока самолет не ляжет на курс и не займет свой эшелон, командир по отношению ко мне будет глух и слеп. Безопасность полета была для него важнее, чем какой-то посторонний пассажир.
Я крепко взялся за плечо второго пилота.
– Мне надо связаться с диспетчером!
– Это невозможно! – крикнул второй пилот. – У нас жесткая инструкция. Четверых пассажиров привезли на посадку по спецпропускам… Контролировал комендант и руководитель полетов! Посторонних тут быть не может!
Я чертыхнулся и пошел в отсек. Кондратьев обещал, что со мной будут трое моих парней.
