и, как следствие, грабежами, – сообщил он.
– Звучит запутанно. Насколько мне стоит беспокоиться, что люди начнут сообщать о стадах животных-призраков? – спросила я.
– Это деловой район, шесть часов вечера, середина недели, так что все не так плохо, как могло бы быть. Но все равно людей было немало. Они поверят тому, что скажут в новостях, особенно если мы выпустим несколько зверей и позволим снять их на камеры, – сказал Каспар.
Он сам проработал на телевидении двадцать три года, прежде чем я привела его в организацию. И я не сомневалась в его способности оценивать реакцию общественности. Я хотела еще спросить, каких именно животных и где он собирался выпустить, но решила, что без этих знаний моя жизнь будет легче.
– Что ж, отлично… Просто постарайся не переусердствовать, – сказала я. – Моему начальству не понравится, если мы убьем еще больше гражданских, если спустим на них каких-нибудь буйволов.
Сказав это, я в последний раз в этот вечер повесила трубку.
Сейчас я изнурена, но необходимость быть готовой к твоему приходу в сочетании с привычкой работать допоздна, возникшей у меня еще в годы обучения, привела к тому, что я все еще сижу в кабинете, хотя на часах одиннадцать вечера. Объяснение Врунов было показано несколько часов назад, и хотя позже неизбежно возникнут вопросы, а зачистка будет представлять определенную сложность, катастрофа была в очередной раз предотвращена. И все же я до сих пор за столом, изучаю прошлое, чтобы подготовить тебя к будущему.
Причесываю старые дела, ищу что-то – хоть малейшие несоответствия, – чтобы выяснить, кто пытается меня уничтожить, но пока мало в этом преуспела. Хотя мне помогает то, что когда люди поступают на службу к Шахам, практически все, что они когда-либо делали, заносится в их дела. Вообще же этим нужно заниматься, как в старину занимались детективы, но у меня нет на это ни времени, ни желания. Я не могу все бросить и следить за этими людьми, поэтому переживаю, что могу не успеть.
У меня случаются неловкие эпизоды, когда не удается сдержать слез. Быть ладьей – это изнурительная работа, и эта угроза ничуть не сделала мою жизнь легче. К счастью, эти слезные приступы обычно случаются в кабинете, и я могу просто подняться к себе в квартиру и прореветься. Потом я умываю лицо и возвращаюсь за стол. Когда секретарь входит, чтобы объявить об очередной встрече или принести новую стопку бумаг, я гадаю, заметила ли она что-нибудь.
Я рада, что мне приходится писать эти письма. По крайней мере, так я могу хоть кому-нибудь признаться в своих страхах, пусть даже нам никогда не доведется с тобой встретиться, а ты не узнаешь, через что я прошла, пока этого не случится.
Изнуренно твоя,
Я
6
Мифани и Ингрид очутились в просторной и на удивление роскошно обставленной комнате. Пол устилал толстый ковер, на стенах висели картины. Буфет слева предлагал выбор сыров и фруктов, а справа находился богато украшенный
