странствия. Ваша милость ищет приключений на перекрестках дорог и в местах пустынных, где всех ваших побед и опасных подвигов все равно никто не увидит и не отметит. Сдается мне, что было бы гораздо лучше, – разве только ваша милость рассудит иначе, – если бы мы поступили на службу к какому-нибудь императору или другому великому государю. Тогда у вашей милости было бы где показать вашу великую доблесть и еще более великий разум. А уж государь сумел бы, конечно, вознаградить по заслугам нас обоих. К тому же при его дворе, наверное, нашелся бы добросовестный историк, который записал бы все деяния вашей милости, чтобы память о них сохранялась вечно. О своих деяниях я не говорю, ибо они измеряются другой меркой, чем ваши; хотя должен вам сказать, что если бы существовал обычай записывать подвиги оруженосцев, так смею вас уверить, и мои оказались бы не на последнем месте.
– Ты неплохо рассуждаешь, Санчо, – ответил Дон Кихот. – Но прежде чем попасть на такую почетную службу, рыцарь должен, в виде испытания, постранствовать по свету в поисках приключений. Он должен прежде заслужить всемирную славу – должен добиться, чтобы его имя было на устах у всех. Тогда, лишь только он подъедет ко дворцу какого-нибудь знаменитого монарха, первые же встречные мальчишки оповестят всех о его прибытии; вокруг него тотчас соберется огромная толпа народа, и раздадутся восторженные крики: «Вот Рыцарь Солнца – или Рыцарь Змеи – победитель могучего и страшного великана Брокабруна! Вот тот, кто рассеял ужасные чары, под властью которых Великий мамелюк Персии томился целых девятьсот лет!» Тогда на крики толпы король выглянет из окна своего королевского дворца и, увидев нашего рыцаря, тотчас же узнает его по доспехам или по девизу на щите и скажет: «Эй вы, мои придворные рыцари, выходите встречать славного героя, цвет и украшение всего рыцарства!» Повинуясь его приказу, все они выйдут во двор, а сам он спустится до середины лестницы, крепко обнимет гостя и поведет представить сеньоре королеве; рядом с королевой наш рыцарь увидит дочь короля – инфанту, которая окажется самой прекрасной и благонравной девицей, какую только можно найти во всех известных доныне странах мира. Она посмотрит на рыцаря, а рыцарь – на нее, и в их сердцах сразу вспыхнет безумная любовь. Они почувствуют великую тревогу и не будут знать, как им открыть друг другу свою страсть и муку. Затем рыцаря проведут в роскошно убранный покой во дворце; там, сняв с него доспехи, набросят ему на плечи богатую пурпурную мантию. И если в полном вооружении он был хорош собой, то в этом наряде он покажется еще лучше. Когда наступит вечер, рыцарь сядет за ужин вместе с королем, королевой и инфантой; незаметно для всех он и инфанта будут не отрываясь глядеть друг на друга, и взоры их скажут то, чего нельзя высказать в словах. Когда же все встанут из-за стола, внезапно в залу войдет безобразный карлик, а за ним прекрасная дама в сопровождении двух великанов; дама предложит испытание, выдуманное каким-нибудь древним мудрецом; тот, кто на него отважится, будет почитаться лучшим рыцарем на свете.
Король велит всем своим придворным попытать
