в твою нечистую душу и готовы дать тебе последний шанс. Но имей в виду: других не будет. – Голос чуть смягчился и добавил: – Так следит за тобой. Можешь поесть, еда прямо перед тобой. А затем ступай прочь и знай, что Так пребудет с тобой. Помни, что отвернувшимся от Така не будет пощады. А когда Таку понадобится твоя помощь, с тобой свяжутся.
После редкого, тяжким трудом заработанного вечера, проведенного наедине с женой, Мокриц на следующее же утро пустился в путь на глиняной лошади, в компании Из Сумерек Темноты, уцепившегося за его спину.
Они скакали галопом, и что-то в големе-лошади беспокоило Мокрица фон Липвига. Такой лошади не было цены, когда требовалось быстро достичь места назначения. Если, конечно, смириться с тем, что стремена ни капли не спасали, и всаднику оставалось только цепляться изо всех сил до окончания поездки – в сущности, простая задача. Даже править было необязательно – за тебя все делал коннавигатор: назови ему место назначения, и он благополучно доставит тебя куда надо. Глиняное существо не издавало ни звука, не требовало воды и овса, а когда в нем не было необходимости, просто стояло и терпеливо ожидало.
Но тут Мокриц догадался, что его смущало. Он брал и ничего не отдавал взамен. Мокриц вообще-то особо не вникал в концепцию кармы, но он слышал об этом и сейчас чувствовал, как давит на него ее многотонный груз. Лошадь только отдавала, а он – только брал… «Нет, чушь собачья, – одернул он себя. – Ложка ведь не ждет, пока ты скажешь ей спасибо, верно?» «Да, – возразил Мокриц сам себе, – но ложка все же кусок железа, а глиняная лошадь – лошадь». Мокриц погрузился в размышления. И подумал: «Интересно…»
Вскоре после пересечения границы они добрались до того места, где заканчивался железнодорожный путь. Облегченно выдохнув, Мокриц и гоблин слезли с лошади, и внезапный порыв подтолкнул Мокрица задать существу вопрос.
– Ты разговариваешь? – спросил он, чувствуя себя как-то глупо.
И услышал ответ, прозвучавший не из лошадиного рта, а прямо из воздуха:
– Да, если захочу.
Гоблин хихикнул. Мокриц проигнорировал его и продолжил свой допрос:
– Ага, уже кое-что. Может, ты хочешь порезвиться на просторе или, как там заведено, травушку-муравушку пощипать, и все такое?
– Если тебе угодно, – раздался ответ ниоткуда.
Мокриц возразил:
– Но как тебе угодно?
– Не понимаю, что это значит.
Мокриц терпеливо вздохнул.
– Тут неподалеку я приметил ручеек и какие-то заливные луга, и ради спокойствия собственной души я бы хотел, чтобы ты отправилась туда и побегала в свое удовольствие.
– Конечно, в свое удовольствие, если тебе так угодно.
– Да ради всего святого, мы же здесь о воле твоей говорим!
– У лошадей нет ничего святого, господин. И я хочу напомнить, что мне не требуется получать удовольствие.
