иль ничтожно,Но им без волненья
Внимать невозможно.
Как полны их звуки
Безумством желанья!
В них слёзы разлуки,
В них трепет свиданья.
Не встретит ответа
Средь шума мирского
Из пламя и света
Рождённое слово;
Но в храме, средь боя
И где я ни буду,
Услышав его, я
Узнаю повсюду…[21]
Редактор и издатель «Отечественных записок» А.А. Краевский указал Лермонтову на грамматическую ошибку: «из пламя и света…» Поэт не стал исправлять эту строку, так как точность эмоции, яркость образа были для него важнее грамматической точности.
Идеи романтиков оказались созвучны мировоззрению многих поэтов, художников, композиторов конца XIX – начала XX в. Р. Вагнер стремление к синтезу искусств считал путем, по которому человечество возвращается к своим корням, истокам, к этапу, когда искусство было синкретичным. Философ, теоретик искусства Ф. Ницше в работе «Рождение трагедии из духа музыки» (1871) так же, как и романтики, «дух музыки» рассматривает как глубинную основу любого творчества. Он выделяет два источника искусства: стремление к гармоничной красоте и желание погрузиться в иррациональные глубины, подсознание человека, в изначальный хаос. Ницше связал эти начала творчества с образами древнегреческих богов: Диониса, бога вина и плодородия, и Аполлона, бога солнца, покровителя искусств. Аполлон для грека олицетворял гармонию, меру, разум, а Дионис – стихийное, бессознательное. Как писал А. Мень, «древние греки любили повторять: „Мера, мера во всем“. Но не являлось ли это частое обращение к „мере“ результатом того, что они ощущали в глубинах своей души силы, совершенно противоположные разуму и порядку?…Человек, путешествовавший… по Элладе, не мог не заметить, что повсюду происходит нечто странное и непонятное. Горные леса стали временами оглашаться пением и криками: то были толпы женщин, которые носились среди деревьев с распущенными волосами, одетые в звериные шкуры, с венками из плюща на головах; в руках у них были тирсы – палки, обвитые хмелем; они предавались исступленным пляскам под звуки первобытного оркестра: визжали флейты, звенели литавры, поднимался дурманящий дым от сжигаемых конопли и смолы… Приверженцы Диониса чувствовали себя снова, подобно своим далеким предкам, детьми не городской общины, а Матери-Земли… Когда пляска среди лесов и долин под звуки музыки приводила участников вакханалий в состояние исступления, они купались в волнах космического восторга, их сердца бились в лад с целым миром»[22].
Аполлон и Дионис, как считал Ницше, выражают два взгляда на мир: одного художника воодушевляет красота, гармония, соразмерность, и он находит их в окружающем его мире, а другой стремится показать противоречия бытия, ему интересен внутренний мир человека, бессознательное, «животное» начало в нем. Первый
Лермонтов М.Ю. Есть речи значенье // М.Ю. Лермонтов. Сочинения: в 6 т. Т.2. М„1954–1957. С, 144.
Мень А. История религии. В поисках пути, истины, жизни. М., 1997. Т. 1. С, 113–114.
