подбодрил парень с левого плеча. – И одетая. Я бы показал ей, где звезды. Но здесь потолок.
– Вы думаете о своем скором конце? – спросила Кира, разглядывая меня. – Ваши морщины, они вальсируют. Никогда не видела такой красоты.
– Блять, Джеймс, – прошептал Рэй. – Я сейчас кончу.
– Все штаны в стирке, – напомнил Терри.
Момент перехода к стадии нокаута был упущен. Игнорируя мольбу не прерывать вербального контакта с жертвой, я упал на спину и повредил восприятие происходящего. Обморок длился недолго. Недостаточно долго для того, чтобы начать говорить о серьезных отклонениях.
– Джеймс, – навис надо мной оскалившийся, пахнущий резким одеколоном детина с торчащей в стороны гривой. – Привет.
– Забирайте, что хотите, – простонал я. – Это ошибка.
– Ошибка – это доверять незнакомым людям акупунктуру. Ведь они знают самый короткий путь.
Он крутанул в руке лезвие.
– Мы нашли то, что ты взял. Ты зря возомнил себя освободителем, Порк. И дабы нечто похожее не повторилось, я возьму еще кое-что. В следующий раз, увидев тебя, я буду точно знать, за чем именно ты пришел.
Когда меня покрывает ледяной страх, друзья реагируют по-разному. Кто-то кричит о сопротивлении. Или находит интересные книги по истории марксизма.
Я закричал прежде, чем понял, что мизинец на правой руке подпрыгивает на покрывале в отдельном танце. Фаланга пульсировала, пачкая диван. Я скулил. В детстве я смеялся над щенками, ползающими в поисках забитой суки.
Теперь ищу ее сам.
Я скулил аккомпанементом удалявшимся шагам. Дирижер с отвращением поглядывал на искалеченную руку. Зрители отворачивали лица.
Никто никогда так не ждал антракта.
Эрл
– Мистер Порк. Ваше направление.
Я спрятал руку с отрезанным мизинцем за спину и принял бумаги левой.
– Вы получите инновационный подход к лечению, – улыбнулась ассистентка.
– Спроси, – не выдержал Рэй. – Спроси, не мог бы ты получить его прямо в кладовке за углом. Джеймс? Посмотри на ее грудь. Это инопланетные антенны для передачи возбуждения. Они не с Земли.
– Не трогай его, – сказал Терри. – Не сейчас.
Лейд с ринопластикой подождет. Я ненавижу свой нос, но еще больше не люблю руки без одного пальца. Это неполноценно. Это пугает детей, когда ты хочешь с ними помириться. Нет мизинца – нет мира.
Рыдая, из палаты я позвонил знакомому протезисту. Выпало несколько предложений со скидкой. Я настоял на том, чтобы никто не искал моей выгоды. Тогда Эрл рекомендовал мне поучаствовать в клинических испытаниях.
– Не понравится, вставим тебе туда зажигалку. Или фонарь. Конечно, я бы предпочел вмонтировать фонарь проктологу. Это может повысить его работоспособность.
Рэй встрепенулся.
– До капитуляции заднего прохода три, два…
Если вы все еще
