бугорками-грудями – нечего тут лифчику удерживать! Пока нечего. Не отвисает и не мешает.
Лена подошла к темноволосой девочке, сидящей на стуле, остановилась перед ней и заглянула в глаза «роботессе».
– Ты слышишь меня? Слышишь? Эй, скажи что-нибудь! Как тебя звать? Как твое имя?
Девчонка не ответила. Она молча смотрела сквозь Лену – безмятежная, спокойная, живая статуя, да и только. И так они все, все десять девочек. Молчат, ничего не отвечают, но делают то, что им скажут. Почему делают и как они понимают, что нужно делать, – неизвестно.
Воздействие болезни? Ну ладно там – одна, две девочки, но сразу десяток?! Лену и Настю тоже насиловали и били, не так, как этих девочек, конечно, но… все-таки. Так почему Лена и Настя не сошли с ума? Впрочем, по большому счету и Лена спятила. Только по-своему, не так, как они. Она полностью изменилась – и прическу сменила, и одевается не как девчонка. Разве это не признак сумасшествия?
Или вот эта патологическая влюбленность в Андрея, которого она практически и не знает, но втрескалась в него, как… как… Лена не могла подобрать определение. Мозг отказывался его подобрать. ТАК влюбляться в мужчину – просто патология. Она бы сделала все, чего бы он ни попросил. Вернее – потребовал бы. Все, абсолютно! И при одной мысли о том, что она может ему позволить все на свете, у Лены начинали «летать бабочки в животе».
Раньше она слышала это выражение, читала о нем в книгах, но считала это каким-то глупым преувеличением склонных к пафосу писателей – для таких же восторженных и глупых читательниц, любительниц романтического фэнтези. Ну какие еще насекомые – ТАМ?! Если только «смешные», для анекдотов. А вот оказалось – и ей пришлось ощутить, что это такое. Когда смотришь на объект обожания, и у тебя вдруг в животе становится легко-легко, когда приливает кровь, когда у тебя все трясется и теплеет, и одна в голове мысль: «Я хочу его видеть! Я хочу его касаться!»
Ужасно. Вообще-то это ужасно. И совершенно не соответствует психотипу Лены, ее воспитанию, ее мировоззрению. Мужчины в ее жизни были где-то между статистикой рождаемости в Гондурасе и брачным поведением хамелеонов острова Корфу. Кстати, насчет хамелеонов – это гораздо интереснее, чем всякие там бабочки в животе.
Нет, Лена не была абсолютно наивной, глупой девочкой, ничего не понимающей в отношениях мужчин и женщин и, как институтки Смольного, называющей куриные яйца «куриными фруктами» (ибо «яйца» слово неприличное и намекает на мужской пол). Разве в век Интернета кто-то узнает о сексе и обо всем с ним связанном только из рассказов дворовых девушек или учебников биологии? Интернет заполонила всевозможная порнуха, и, чтобы разузнать и рассмотреть в подробностях, надо всего лишь сделать соответствующий запрос! Но Лене это было просто-напросто неинтересно. Ну не было в ее ближайших планах отношений с мальчиками, и уж тем более со взрослыми мужчинами (привет Лолите!). Она была серьезной девочкой, образованной, выдержанной, воспитанной, ровной в отношениях
