культура в значительной степени являлась латиноязычной, деятели Реформации обращались к народу на родном языке. Все это способствовало отчуждению многих крупных гуманистов от реформационного движения, а иногда приводило к прямо враждебному отношению к последнему. Характеризуя с указанной точки зрения раскол, внесенный Реформацией в «республику ученых», выдающийся русский историк Е.В. Тарле писал: «До 1517 и следующих годов религиозное свободомыслие имело несравненно более теоретический, нежели практический характер; после этого кризиса оно неминуемо должно было приобрести характер боевой, нападающий. Глубоко равнодушные к религии люди апатично и безучастно отнеслись к Реформации и отступились от борьбы; таков был Эразм Роттердамский, оставшийся таким же типичным гуманистом, каким был всю жизнь; неравнодушные к религиозным и религиозно-государственным вопросам деятели должны были стать либо на сторону нового движения, как это сделал Ульрих фон Гуттен, либо превратиться в верных защитников старой веры, как это случилось с Томасом Мором»[62].
Одной из важнейших задач, которые поставили перед собой представители Реформации, стал перевод Библии на «народные» языки, означавший конец монополии католической церкви на чтение и толкование Библии (французский теоретик перевода Э. Кари даже назвал Реформацию в конечном счете битвой между переводчиками). И в разрешении ее огромную роль сыграли труды ученых-гуманистов, положившие начало научно-филологическому изучению Священного Писания.
2. Проблемы перевода Библии в ренессансной традиции
Прежде всего перед гуманистами возникла необходимость определить свое отношение к той самой Вульгате, текст которой был объявлен католической церковью ортодоксальным. И тут можно констатировать одну чрезвычайно важную тенденцию, имевшую далеко идущие последствия. Речь идет о процессе, который целесообразно назвать «десакрализацией» перевода (именно латинского перевода, а не Священного Писания как такового) и «филологизацией» отношения к нему. Иными словами, принципы филологического анализа, связанные со сличением перевода с оригиналом, стали отныне распространяться и на тексты религиозного характера. Характерна в этом плане разница между двумя рассмотренными в предыдущем разделе столь близкими по своим установкам трактатами Л. Брули и Дж. Манетти. В первом о переводе сакральных произведений вообще ничего не говорится, что может быть истолковано как проявление имевшихся у автора сомнений в применимости в данном случае сформулированного им подхода; во втором филология уже понимается как универсальное средство анализа любого текста, будь он светским или религиозным. Еще Лоренцо Валла, комментируя Ветхий и Новый Заветы, сравнивал латинскую версию последнего с греческим оригиналом. Но в наиболее полном виде принципы гуманистической филологии в данной области были применены Эразмом Роттердамским, который подготовил критическое издание греческого текста Нового
Тарле Е.В. Сочинения. T. I. M., 1957. С. 255.
