да сабвуферы, – ответил Нойтер. – Представление перед нами разыграли. Да еще и у доброй половины бойцов – игрушечные пушки вместо винтовок. Настоящие жалко было видать.
Капрал Снорт, тоже приложившись к оптическому прибору, вынес свой вердикт:
– Идиотов из нас сделали. Теперь они знают про артпозиции. Уроды, блин. И кто же это, мать его, вызвал поддержку?
– Знамо кто, – сказал Дрейл.
– Угу. Наш заморыш-лейтенант, – закончил сержантскую мысль капрал.
– А артиллеристы взяли, и послушались с первого раза? И не сметь так называть лейтенанта! – одернул собеседников Нойтер.
Два сержанта и капрал прислонились к стенке окопа. Со стороны второй линии траншей уже понабежали санитары. Наблюдая за их копошением, вся троица закурила. Работы у санитаров было не так уж и много – в основном легкораненые. Сержант Аргус Тинк, бывший командиром капрала Снорта, был, похоже, единственным убитым на сегодня. Затягиваясь, капрал уже поглядывал на свое отделение как начальник – ему предстояло сменить сержанта.
– Деннинг! Эй! Ты живой? – кричал кто-то с участка соседней роты.
Ответа не последовало. Курящая троица навострила уши. Деннингом звали их лейтенанта, про которого они в последние минуты боя и думать забыли.
– Деннинг, чтоб тебя! Хочешь меня разорить? Я поставил на тебя полтыщи кредитов! А ну оживай, мать твою! – продолжал орать неизвестный.
– Ну и где его носит? – спросил Снорт. – Никак грохнули?
– Тише, идиот, – шикнул Нойтер. – Вон он.
Худенькая фигура в сером мундире застыла, склонившись над телом убитого сержанта. Лейтенант Петтар Деннинг, командир второго взвода третьей роты, смотрел в мертвые глаза Аргуса Тинка, человека, с которым в другое время и в другом месте не пожелал бы и находиться в одной комнате. Но война изменила многое в его привычном мире. Люди, еще недавно кидавшиеся в него обидными фразочками, а иногда и объедками из столовой, теперь должны были говорить ему «господин лейтенант», или хотя бы просто «сэр». Аргуст Тинк, еще в секторальной школе любивший позадирать младшеньких, был как раз из таких. У него была короткая память. В своем лейтенанте он едва ли узнал щуплого паренька на два года младше него самого, которому когда-то дал кличку «вопросик» – за сутулость и страсть допытывать учителей. В новой реальности Деннинг и Тинк служили в одном полку, и лейтенант сам рекомендовал Тинка в сержанты – за умение находить общий язык с жителями нижних уровней города.
Теперь Тинк был мертв. Деннинг старался понять, что он чувствует по этому поводу. Во всем полку было не так уж мало людей из прошлой жизни – ведь набор был территориальным. Но во втором взводе, которым командовал Деннинг, Тинк был такой один. Лейтенант поймал себя на том, что какая-то его часть сейчас торжествует. Тот, кто когда-то был одним из источников его страданий, лежит мертвым в грязи, сам же Деннинг невредим, и носит красивую лейтенантскую форму. Но это было чувство из прошлой жизни. За него Деннинг испытывал стыд. В новой
