для которых это почти что развлечение. «Я бы не смогла, – думала она, – и кусочка бы не проглотила от смущения».
После этого подали гиппокрас[12] с вафлями, и все гости перемешались. Перед Джейн возник темноглазый молодой человек с оливковой кожей.
– Bella signorina![13] – обратился он к ней, целуя руку. – Английские дамы так прелестны.
Джейн не знала, что на это ответить. Ее ошеломило и приятно удивило столь восторженное обращение молодого мужчины.
– Благодарю вас, сэр, – сказала она. – Надеюсь, вам нравится в Англии.
– Мы встречаем здесь много удивительного, – ответил он, – но ничто не сравнится с прекрасными английскими леди! Скажите, вы служите королеве? Она милая женщина?
– Она самая милостивая госпожа, – ответила Джейн. – Где вы живете в Италии?
– В Венеции, signorina, – La Serenissima![14] Вам надо побывать там. Это прекрасный город. Я заберу вас туда, а? – Он многозначительно взглянул на Джейн.
И пока она представляла себя хозяйкой палаццо в Италии, рядом с красавцем-мужем и выводком детишек с оливковой кожей, к ее удивлению, молодой человек поклонился и двинулся дальше, мимоходом похлопав свою собеседницу по ягодицам. Джейн возмущенно развернулась, но его уже и след простыл.
– Со мной он поступил так же! – сердилась Дороти. – Вот наглец!
– Первый мужчина за долгие годы проявил интерес ко мне и исчез через две минуты – это обидно! – воскликнула Джейн, потом вдруг они обе расхохотались. – Приятно было услышать, как тебя называют bella signorina, даже если он на самом деле так не думал, – сказала Джейн.
В начале декабря умерла леди Парр, и Мор погрузился в траур. Королева любила ее и была сломлена этой внезапной утратой. Теперь она могла полагаться только на леди Уиллоуби, которая отличалась непоколебимой преданностью королеве, но при этом была въедливой и обладала жгучим испанским темпераментом. Она имела склонность скорее пилить и изводить придирками, чем мягко уговаривать, и Джейн чувствовала, что Екатерине сейчас нужен человек более мягкий. Она хотела бы сама давать королеве утешение, но королева не доверялась настолько своим фрейлинам.
Лучом солнца среди мрака стало письмо от Томаса с сообщением о его возвращении в Англию. Брат хорошо провел время во Франции, но, хотя король Генрих был неизменно любезен с ним, он не предложил ему повышения, поэтому Томас планировал остаться на службе у Брайана. «Благословение Брайану, – мысленно возгласила Джейн. – Мы все ему многим обязаны». Она больше не надеялась, что сэр Фрэнсис попросит ее руки; теперь он не мог бы этого сделать, даже если бы хотел. Ни один из приближенных короля не станет искать себе невесту при дворе отвергнутой королевы.
Скорбное Рождество они провели в Море. Король опять отказал Екатерине в просьбе иметь при себе дочь и запретил ей общаться с послом Шапуи.
Джейн получила письмо от Лиззи, которая наслаждалась
Прекрасная синьорина!
