style="font-size:15px;"> – Поняла. Кто смотрителем?
– Степан Кривоногов, батюшкин приятель.
– Надежный мужик?
– Человек честный. Только староват. По характеру мягкий да обходительный. Мужа моего как огня боится. Бил он его. Боязливый старик, прямо сказать.
– Это беда не велика. Что боязливый, тоже ничего. Главное, чтобы был надежным да совесть в черепушке носил. Храбрости мы ему прибавим. Пошлем в компанию мужика с крепкими кулаками. Мужа про прииск заставим забыть.
– С ним легко не справишься. Ежели надумает послать на прииск братца Осипа, то у меня на золотые пески только бумаги и останутся.
– Не печалься. Золото в песках и бумаги – все твоим будет.
– Не было бы вам от муженька беспокойства. Характер у него разбойный.
– Не пугай! Освобожу тебя от него. Полюбилась ты мне душевностью. Ни о чем не думай. Сама стану за тебя думать. Но твердо знай, что Анна Кустова возле Тургояк-озера разучилась любых разбойных мужиков бояться. Ложись спать. С этой ночи новую жизнь зачнешь. Лампадку перед образом для покоя души затепли.
Анна вышла в свою горенку. Зажгла на комоде свечу, не торопясь, начала расчесывать волосы.
Простова затеплила лампадку, разделась и погасила свет. Анна, заплетая волосы в косы, спросила:
– Постель не твердая, Луша?
– Спасибо. Лучше чем домашняя…
Когда Анна Кустова беседовала с гостьей в просторной кухне, заставленной ящиками со всякими бакалейными товарами для приисковых лавок, на столе, покрытом холщевой скатеркой, горел ночник.
На печи, похрапывая, спала кухарка. У стола на лавке, возле окна с промерзшими стеклами сидела, накинув на плечи овчинный полушубок, старуха Семеновна и вязала чулок. Ее морщинистое лицо желтое, как воск, глаза скрыты под нависшими седыми бровями.
С полатей свешивалась курчавая голова мальчика Васютки. Он приемыш Анны. Десять лет назад его подкинули к воротам заимки.
– Бабушка, пошто женщина к нам приехала?
– Не знаю, родненький. Прямо сказать, не знаю.
– Знаешь. Сказать не хочешь.
– Может, и впрямь не хочу. Все будешь знать – ране времени состаришься.
– Скажи!
– Отвяжись, худая жизнь. Петлю из-за тебя со спицы спустила. Экий, право, ты прилипчатый. Инда ночью от тебя покою нет.
– Петлю спустила не из-за меня. У тебя зимой куриная слепота. Чего спать не ложишься? Погляди, какую тебе постель изладил. Царская по мягкости.
– Спасибо! Знаю, что заботливый. Видать, забыл, что в непогоду бессонница у меня? Старость, она не в радость. Прикинь, сколь годков прожила. Сразу, милок, не сбившись, и не сочтешь.
– Старым хорошо быть.
– Это как же так?
– Старики все знают. Вот тебя взять. Будь ты молодухой, я бы не услыхал сказов про всякое. Обязательно, как только одолею письменность,
