соседских детей.
– Не будь дураком!
– У нас в саду все время шныряют лисы, – сказал он. – Ты уверена, что черный ход был закрыт?
– Ну… нет. Она была открыта, но…
– Мы должны были раньше предупредить Ханну, чтобы она не оставляла клетку незапертой, – добавил он.
Правда, Ханна любила кормить Луси, хотя знала, что ей не разрешалось открывать клетку без меня, может быть, она вертела щеколдой туда-сюда.
– Хорошо, а как насчет того, что она сказала о ребенке? – спросила я.
Даг устало потер лицо.
– Ей пять лет, Бет. Она пока не понимает, что такое смерть, так ведь? Вероятно, ей страшно из-за ее нового братика или сестренки.
Я посмотрела на него в упор.
– Не могу поверить… как ты можешь так говорить! Я знаю, что это Ханна. Да у нее на лице все было написано!
– А ты-то где была? – Он повысил голос. – Где, черт возьми, ты была в это время? Почему не следила за ней?
– Не смей меня обвинять! – прокричала я. – Не смей!
Обеспокоенные, утомленные, мы продолжили спорить, язвить, ершиться, нападать друг на друга.
– Мамочка? Папочка? – Ханна возникла в дверном проеме, сонная и такая очаровательная в своей розовой пижаме. В руке она держала мишку. – Почему вы кричите?
Даг встал со стула.
– Привет, малышка! – Он зазвучал неожиданно весело. – Как поживает моя принцесса? Обнимешь папочку?
Она кивнула и, осторожно подойдя ближе, грустно и тихо спросила:
– Это из-за Луси?
Мы с Дагом переглянулись. Он поднял ее на руки.
– Ты знаешь, как это случилось?
Она помотала головой.
– Мамочка думает на меня, но я этого не делала! Мамочка любит свою птичку, и я тоже.
Из ее глаз хлынули слезы.
– Я бы никогда в жизни не навредила Лулу.
Даг крепко ее обнял.
– Я знаю, что ты бы этого не сделала, конечно, нет. Это всего лишь чья-то злая шутка, вот и все. А может, лиса озорничала. Ну же, солнышко, перестань плакать, пожалуйста. Пойдем обратно в твою кроватку.
Я знаю, что он сам себя обманывал, он был слишком напуган, чтобы признать правду, но мне никогда еще не было так одиноко, так скверно, как в тот момент. Когда они уходили из кухни, я подняла глаза и поймала невозмутимый взгляд Ханны, взиравшей на меня через плечо ее отца. Мы неотрывно смотрели друг на друга, пока они не повернули за угол и не скрылись из виду.
4
Когда Клара сняла трубку домофона, она услышала потрескивающий голос Мака, он раздавался словно из другого мира – обычного, невинного места, в котором сердце не перестает биться и кровь не стынет в жилах после получения электронных писем.
– Господи, – сказал он, когда она его впустила, – ты выглядишь ужасно. Я пошел к тебе на работу, но мне сказали, что после обеда ты не возвращалась, так что… – Он замолчал. – Клара, ты в порядке?
