демонессу, как мы уже выяснили) по имени, что означало – имён собственных не было только у демонов-мужчин… и Зимы. Полный бардак. Я зажмурился.
Передо мной или демонесса, или не демонесса. Я не смогу сейчас этого эмпирически определить, только угадать. Но какая вообще разница – угадаю я или нет, если я в любом случае ничего не знаю о ней? Какое у неё Предназначение, если она демонесса, какое место она занимает в иерархии? Всё, что я мог знать, – она красива. Абсолютно и полностью прекрасна. Никогда не думал и думать не мог, что свернут мне шею столь изящные руки!
– Расскажи мне, черный кот, – хитро прищурилась моя потенциальная убивица, начав со слов надоевшей мне до зубовного скрежета детской считалки, – о чём я только что думала?
Я внутренне выдохнул и расслабился. Из всех возможных вопросов на черной земле она мне задала единственный, на который я без проблем мог дать ответ в любой момент и в любом состоянии:
– Моя госпожа, вы загадали, что если только Ювелир вспомнит о вас, то вы поедете с ним, и, презрев голос разума, разделите его незавидную судьбу, но он так и не обернулся.
Глава 4.
Я, Музыкальная шкатулка, Хрустальный сад, Башня-из-ветра-и-пламени и трагедия
В покоях госпожи Коды оказалось тихо и очень светло. Гостиная комната, где мы очутились, была выполнена в белых и светло-зелёных тонах и обставлена очень изящно. Внутреннее убранство здесь здорово отличалось от тех однообразных и высоких, похожих рельефными стенами на окаменевшие столпы пара коридоров, что ранее примелькались мне в Храме. К сожалению, когда бежишь, задними ногами обгоняя передние, то все архитектурные особенности, нюансы и нотки, даже если они разнообразны и выполнены в отличительной цветовой гамме, при таком незавидном способе ознакомления сливаются в одно унижающее личность архитектора «красиво». Поэтому я не смог бы сравнить личные комнаты госпожи Коды с какой-то определённой частью Храма, но мне всё равно казалось, что здесь что-то очень необычное, индивидуальное. Личное.
Демонесса села на определённом отдалении от меня, устроившись в низком кресле, и взяла в руки бумаги. В них мой намётанный на документы Центра глаз без труда узнал личную карту, сформированную по ликровой сигнатуре.
– Ювелир говорил с вами о причинах, по которым у вашей личной карты три различных редакции? – спросила она меня, и я почувствовал себя как на собеседовании. Решив переломить ход разговора, я ответил неожиданно:
– Почему Зима полюбила Часовщика?
Однако госпожа Кода на мою хитрость не попалась. Она молча кинула на меня оценивающий взгляд своих карих, словно насыщенный ароматный чай в солнечный день, глаз. Пауза затянулась, и я уже начал нервничать, думая, что должен сказать что-то ещё. Укрыв хвостом лапы (женщины очень часто соглашались на мои предложения, следовавшие после этого жеста), я уточнил свой вопрос:
– Ведь внимательному
