явились Тени.
– То есть…
– Часовщик сам подставил Ювелира, чтобы поставить во главе Храма Зиму, – лучезарно закончил фразу я. – Чтобы спасти брата, вам нужно вернуть Снам Зимы их статус, в чем Кода вам с удовольствием поможет, ведь в её интересах, чтобы Зима не появлялась здесь и Коде ни с кем не пришлось бы делить ни внимание Часовщика, ни… его постель, – добавил я как-то уже не очень уверенно. Конструктор в упор на меня посмотрел и спросил:
– Это что?
– Я Китен. Единственный демонолог Храма и мира всех времён…
Когда тебя выбрасывают за порог, дорогие читатели, а ты летишь и ждёшь встречи со стенкой, очень важно правильно сгруппироваться. К счастью, у меня в этом деле накопился большой опыт.
Встав на лапы и выжидательно посмотрев на захлопнувшуюся дверь, я с грустью признал, что Конструктор мою отличную мысль не оценил. Впрочем, вполне вероятно, что он как раз признал её правоту, но позволить себе сделать это вслух не мог из-за статуса. Успокоившись на этом, я огляделся и обнаружил себя в небольшом, скорее уютном, чем красивом, коридоре, выполненном в сочетании цветного стекла и художественной ковки, этакий намёк на нежный оксюморон – неуязвимую хрупкость.
Итак, я оказался предоставлен сам себе и знал, куда мне нужно идти – сначала получить кровь демона, а затем попасть с её помощью в Башню-из-Ветра-и-Пламени, там уговорить Оружейницу отказаться от уничтожения Снов Зимы, ну и дальше – преподнести этот подарок Зиме, получив возможность поговорить с ней.
Уже устремившись по коридору в какую-то сторону, я призадумался – а не слишком ли эгоистично я поступаю? Конечно, я преподношу свою заботу о домене возлюбленной как нежность к ней, ставя во замок свода свой альтруизм, поскольку беспокоюсь вроде как не о себе, а о том неизвестном мне механоиде, кого я видел в щелочку меж дверей Холодного Дома.
Кто он? Что значит он для Зимы? Я не знал, но понимал интуитивно, что именно ради него пустила она в Сны Зимы солнце.
И если это ради него Зима ушла от мужа, то он – мой соперник, но… ведь я только что сформулировал сам: я хочу преподнести ей подарок, получить благодарность и возможность начать диалог. Шанс остаться наедине, а этот вид самопожертвования в обиходе обычно называют ухаживанием.
Размышляя так, я запутал сам себя и даже остановился в сомнении. Но тут меня посетила мысль, расставившая всё на свои места – что будет, если я не спасу её Сны? Если она потеряет надежду, потеряет смысл жизни? Разлюбить кого-то – это одно, а потерять навсегда – совсем другое. И неважно, почему я так поступаю. Я не могу позволить себе, чтобы Зима потеряла свой свет в окне. Это ужасно, такого не должно случаться ни с кем. Есть всего две вещи, достойные того, чтобы отдать за них жизнь, – твоя собственная мечта и мечта твоего возлюбленного.
Ну и потом, продолжил я размышлять, снова двинувшись в путь, если речь шла о любовном треугольнике из Часовщика, Зимы и того
