вкалывать, как проклятые. Сон, досуг, время, проводимое с семьёй – всем этим в той или иной степени пришлось пожертвовать.
Некоторое время назад стало известно, что в магистрат поступили уведомления сразу от несколько политических партий о том, что они намерены провести митинг накануне недели, когда должны были состояться дебаты в Совете. И все указали местом собрания именно центральную площадь. Городские власти не рискнули отказать. В конце концов, рассудили они, проще иметь одно, пусть и шумное сборище, чем десятки мест, в любом из которых могли разгореться беспорядки.
По этой причине нынче, утром выходного дня, сержант Леомханн вместе с прочими городскими стражами стоял в оцеплении, обеспечивая безопасность.
Утешало одно – сегодня всё должно закончиться. Вряд ли во время будущих слушаний законодатели рискнут полностью проигнорировать мнение улиц. Значит, будет какой-то компромисс. И тогда общий накал страстей постепенно пойдёт на спад.
Так было всегда, Леомханн хорошо знал подобный сценарий. Следовательно, оставалось продержаться этот день. Ну, может быть, ещё несколько. А потом жизнь снова войдёт в привычное русло.
Он покосился на стоящего рядом новичка, молодого стража Куэллина. Тот возбуждённо озирался, держа наперевес длинную деревянную дубинку.
– Верни палку на пояс, сынок.
– Чего?
– Повесь дубинку на пояс, говорю.
– Почему?
– Сейчас начнут подходить первые колонны. Никто не должен видеть, что ты нервничаешь. Закон не психует, он стоит твёрдо.
– Да я… я вовсе не нервничаю.
– Ага.
Леомханн ещё раз осмотрел площадь. У подножия лестницы, ведущей к зданию Высшего Совета, техники заканчивали возню возле большого деревянного помоста. Украшенный цветами и лентами, он напоминал сцену на деревенской ярмарке, с которой бродячие актёры развлекают праздную публику. Единственным отличием были два огромных раструба звукоусилителей, установленные по бокам. Сам усиливающий механизм прятался под помостом, на его авансцене возвышалась тонкая труба, заканчивающаяся небольшой раковиной, которая будет улавливать речи ораторов. Выше, на полпути к дверям здания Совета, лестницу перекрывали заграждения, за которыми стояли плотные ряды городской стражи. Основные силы правопорядка были сосредоточены именно там. Такие, как Леомханн и Куэллин, мобилизованные на время митинга из участков стражи на окраинах, должны были редкой цепью прикрывать боковые проспекты и улицы, вливающиеся подобно ручьям в огромное озеро площади. Их задачей было следить за порядком на периферии.
Ближе к полудню начали появляться первые группы демонстрантов. Некоторые шли неровными кучками, явно собираясь просто поглазеть на происходящее. Были одиночки. Кое-кто, как отметил намётанным глазом Леомханн,
