и называем между собой. Мама с папой работают в Магазине каждый день с утра до вечера. И в выходные, и в праздники, и 31 декабря – 365 дней в году. С тех пор как родилась Ханна, родители ни разу не брали отпуск.
Мама с папой получили этот магазин от старой корейской пары из первой волны иммигрантов, тех, что приехали в Америку еще в 1960‐х. Никаких контрактов – никакой бюрократии. Их познакомил хороший общий друг. Потом был чай, ужины и, наконец, множество глубоких поклонов, за которыми последовали теплые рукопожатия (обеими руками). Хозяева хотели, чтобы Магазин попал в хорошие руки. В хорошие корейские руки.
Магазин находится в часе езды от нашего пугающе совершенного пригородного дома в Плайя-Месе, в той выжженной солнцем части Южной Калифорнии, где живут в основном мексиканцы и афроамериканцы. Это словно другой мир.
Бедные жители того района расплачиваются за покупки в Магазине «продуктовыми марками» – талонами на питание, которые малоимущие получают от государства. Эти «продуктовые марки» потом обмениваются на деньги, которые откладываются мне на колледж. Вот вам современный вариант американской мечты. Надеюсь, в следующей итерации американской мечты не придется отбирать у людей талоны на еду.
Сейчас я в Магазине. Стою, прислонившись к прилавку. Лак в центре столешницы стерся, и это пятно, словно годичные кольца на дереве, рассказывает обо всем, что видел этот прилавок: конфетах и пиве, подгузниках, молоке и пиве, мороженом и пиве, и снова пиве.
– В аэропорту, – как‐то сказал я Кью, – всем иммигрантам дают клочок бумажки, где написано, чем они будут заниматься. Грекам достаются дайнеры, китайцам – прачечные и химчистки, а корейцам – алкомагазины.
– Так вот, значит, как в Америке все устроено, – ответил Кью и с выражением глубокой иронии на лице откусил кусок буррито.
В Магазине жарко. На мне черная майка из ткани в мелкую дырочку с надписью Hardfolor и черные шорты. Замечу, что у черного есть масса оттенков. Бывает зеленовато-черный, и с коричневым отливом, и с фиолетовым… Браслеты у меня на запястье – просто черная радуга. Вся одежда выше щиколоток должна быть черной. А вот обувь может быть любого цвета. Например, сейчас у меня ярко-желтые кроссовки.
Папа отказывается включать кондиционер, потому что от жары могут испортиться только конфеты с шоколадом, а их папа уже убрал в холодильную камеру.
Так что мне приходится потеть. Я наблюдаю за тем, как в воздухе, громко жужжа, вычерчивают прямые углы три мухи. Я делаю фотку и выкладываю с подписью: «Мухи – единственные существа, названные по своему основному способу перемещения»[2].
Мне кажется, что моя помощь в Магазине довольно бессмысленна: родители не разрешают мне работать.
– Ты учиться, ты доктор может стать, – часто говорит папа.
– Или новости вести и прославиться, – добавляет мама.
Последнее я вообще не понимаю. Так или иначе, я помогаю в Магазине лишь один день в неделю – в воскресенье. Я работаю только
Fly
