Аркадия.
– Я дома, – вяло бросил он, переобуваясь в свои любимые бархатные тапочки – остатки былой роскоши, которые лорд Фрост успел прихватить из своего поместья, прежде чем то опечатали, дав ему из него пинка.
– Привет, – устало ответила я. И не теряя времени, сообщила: – А у Клавика сегодня новое детское достижение.
– Какое же? – с интересом спросил муж. – Он что, начал «агукать»?
– Не-а.
– Перевернулся на бочок?
– Тоже мимо.
– Головку уверенно держит?
– Не совсем.
– Что же тогда?
– Он сегодня мышь поднял. Вон она там, в банке сидит, – нервно хихикнула я, указав на журнальный столик, куда по возвращении поставила банку со вторым (а вторым ли?) зомби своего малипусика.
– Ой.
– Именно, ой! – пробурчала я, в то время как Аркадий, подойдя к столику, принялся с интересом изучать мышку. – Ты ведь говорил, что то был единичный всплеск и беспокоиться не о чем!
– Ну, именно беспокоиться в самом деле пока что рано, – протянул некромант, только вот мне как-то не сильно понравилось отсутствие в его голосе привычной твердой уверенности. – Это конечно очень странно, но не сказал бы, чтоб из ряда вон.
– А если б его эта мышиная зомбятина укусила? Они и без того заразные, а после смерти…
– Вот на этот счет не бойся, – заверил муж, ставя банку на столик, и щелчком пальца упокоил грызуна. – Нежить никогда не нападет на некроманта, который ее поднял. Так что каких бы существ Клавдий не оживил, они не причинят ему вреда.
– Хоть что-то хорошее.
– О, а это что, письмо? – внезапно поинтересовался мужчина, заметив на журнальном столике конверт, о котором сама я, со всей этой катавасией, напрочь забыла, так и не решив: вскрывать ли мне его, чтоб тайком (и весьма палевно) прочитать почту мужа?
И ведь додумалась же оставить такое подозрительное письмо прямо на журнальном столике! Если бы спрятала куда-нибудь, просто на время – уже можно было бы потерзаться сомнениями еще некоторое время, пооблизываться на то, что могло быть возможностью сразу узнать: есть ли у него взаправду интрижка на стороне, или все это действительно только моя параноя и воспаленный от недосыпа мозг нафантазировал…
Как же, нафантазировал. И дойки свои та бабень вываливала перед ним на стол исключительно в моей фантазии! А на самом деле тогда там была кроткая монахиня, просившая пожертвования на новый храм богине девичьего целомудрия. Как же!
Только вот теперь я точно упустила шанс пострадать, желая открыть письмо, а через время отдать его мужу со словами: «Ой, тебе тут было на днях письмо пришло, а я завертелась, всунула его куда-то, и вообще об этом забыла! И вот случайно нашла, на, читай… Что, это правда было срочно, да? Ну извини, неудобно вышло, честно невинаватая я».
Потому оставалось только
