смех и голоса,
Ушли все поневоле.
Может, был удар: второй,
Третий, и четвёртый…
Главный тот, что в миге смёл,
Лишив всех кислорода!
Красивый белый самолёт,
Паривший над землёю.
Спикировал и к ней, «об лёд»,
Взорвавшись, где-то, в поле.
Не долетев, совсем, чуть-чуть,
Он распрощался с миром.
Забрав с собой и весь же люд,
Что в нём летели «с миром»…
Почти три сотни человек,
В тот день закрыли веки.
И больше не откроют в век,
Где Жизнь – равна копейке!
Обманутая птица…
Обманутая птица,
Хочет разбиться.
На землю стремится,
О камни убиться.
Ей: больно, обидно,
Не видать ей свободы…
Под небо, как видно,
Сгорает о «звёзды».
Обманутая птица,
Хочет разбиться.
На землю стремится,
О камни убиться.
Металл не прошёл,
Мимо маленькой крохи.
В сердце вошёл,
Сбивая и вдохи.
Обманутая птица,
Хочет разбиться.
На землю стремится,
О камни убиться.
Волна поглотила
Бренное тело.
На дно утащила,
Небо серело…
Обманутая птица,
Хочет разбиться.
На землю стремится,
О камни убиться.
Ей: больно, обидно,
Растворяться в пучине.
С ножом…и не видно,
Гибнуть в измене.
Кома
Моя душа, вновь, хочет жить,
Вновь хочет ощущать тепло.
Вновь хочет: чувствовать, любить.
Дарить и принимать своё.
Ей хочется вернуться в «сказку»,
Без: грязи, фальши; и без лжи,
В тот чистый мир без перекраски.
Где смрада – нет, есть, только – Жизнь.
Ей надоел искусст-ный пластик,
Что раздражает ей лицо.
К притворству подобрать бы ластик,
Улыбку, блеск бы снять с неё.
Она не может жить в тех рамках,
Что выстроил весь этот мир.
Не хочет выполнять и правил,
Запрограммированных им.
Прорвать бы тяжкие преграды,
Покинуть бренное чело…
Да, всё, не так-то просто… Жалко!
Мечтаний время прервано.
Тяжёлый выдох, следом – вдох…
Дрожанье век, ресничек шорох…
И трепет пульса, сердца «сток»…
Тот легкий хрип слетает – снова.
Глаза
