зачастило, а под ложечкой образовался противный ледяной комок. Это мог быть кто угодно: старый знакомый, не знавший, что я в отъезде, настырный дистрибьютер, мечтающий осчастливить меня своим залежалым товаром, могли ошибиться номером, наконец… Но в памяти почему-то сразу всплыл взгляд затравленного зверя, который явило мне вокзальное зеркало. Уж не охотник ли затаился сейчас на том конце телефонной линии?
– Алло, – осторожно сказал я в трубку.
Ответом мне было чье-то дыхание.
– Если вам нечего сказать, повесьте трубку! – закипая, рявкнул я.
– Ну, почему же нечего, – усмехнулся приятный мужской баритон, – Но сначала я должен кое в чем удостовериться. Первое: вы Игорь Семенов?
– Да.
– Хорошо. Второе: вы вспомнили?
– Что вспомнил?
– Все.
– Нет.
– Уже хуже. В таком случае я должен вам передать следующее: чем дольше вы будете вспоминать, тем меньше шансов у вашей жены и вашего друга остаться в живых.
Черт! Так и есть – охотник. Только добыча – не я, а мои близкие. Па-ба-ба-бам… Пришлось досчитать до десяти, прежде чем задать вопрос:
– Чего вы хотите?
– Мы хотим, чтобы вы сейчас открыли дверь и взяли пакет, который лежит у порога. Идите, я подожду.
Предварительно изучив в глазок доступное обзору пространство, и удостоверившись, что все чисто, я открыл дверь и действительно увидел лежащий на полу пакет. Быстро нагнувшись, я подхватил его и, захлопнув дверь, вернулся к телефону.
– Пакет у меня.
– Откройте.
Осторожно раскрыв пакет, я уставился на сотовый телефон и десять стодолларовых банкнот, аккуратно перетянутых резинкой.
– Это еще зачем? – мое удивление было вполне искренним.
– Затем. Доллары вы должны потратить на лечение амнезии. А телефон – для связи. Как только вспомните, нажмите на кнопку повторного вызова, и мы обсудим ваши дальнейшие шаги. Еще раз повторяю: тянуть время не в ваших интересах.
– А если я так и не смогу вспомнить?
– Что ж, тогда для вашей супруги и друга все закончится весьма и весьма печально. Да, и не вздумайте обращаться в органы. Нужно ли говорить, что произойдет в этом случае?
– Не нужно.
– Вот и отлично. Жду вашего звонка.
И мой собеседник дал отбой.
Я медленно положил трубку и долго еще сидел без движения на диване, аккуратно прикрытом белой простыней, весьма смахивающей на саван. Навалилось странное оцепенение… Не хотелось не только двигаться, но и думать. А думать придется. Что же такое важное я должен вспомнить? Я ведь самый обыкновенный человек, если верить Макарову. Никогда ни в чем этаком замешан не был… Или был? Что-то он говорил о моих феноменальных успехах на фехтовальном фронте? Или все дело в этом отпуске? Может быть, мы куда-то влезли
