в недопустимых для утонченного самурая сугубо российских выражениях.
– Да сколько можно эти маты слушать!? – раздался сверху трубный глас. На мгновенье оторвавшись от мелькания клинков, я кинул быстрый взгляд на ближайший балкон. Монументальная женская фигура в белой ночной рубашке потрясала воздетыми вверх кулаками.
– Совести у вас нет, хулиганье! Два часа ночи, а им хоть бы хны, – звенят себе, и звенят! – ее пронзительный голос эхом отражался от окрестных домов, – Ой! Да что же это?! Коля, иди сюда!! Посмотри, что они вытворяют, ироды!!!
Не знаю, многих ли в доме лишил сна звон наших клинков, но от ее крика чуть ли не в половине окон смутно забелели заспанные лица особо любопытных. Стенающие реп тинэйджеры тоже заинтересовались и дружно повернулись в нашу сторону, благо, к тому времени мы уже переместились на площадку.
Я больше не решался атаковать, и ушел в глухую защиту, ругая на чем свет стоит свою ни на что не годную левую руку. Дело в том, что практически вся техника владения катаной (вообще-то „катана“ не склоняется, но я по российской привычке говорю так, как удобнее) строится на „двурукости“. И посему мне пришлось работать в европейском стиле, который, как ни крути, значительно уступает японскому. Если бы я сражался с реальным самураем XVIII века, от меня давно остались бы рожки да ножки. Но к счастью, Сергею было еще очень далеко до такого уровня. В довершение всего располосованное запястье немилосердно саднило, и я ощутил, как теплая струйка змеей извивается вдоль руки. Только этого не хватало! Пора заканчивать этот спектакль, иначе в один прекрасный момент нарастающая усталость и боль заставят меня совершить ошибку, которая может стать последней. Вон как Серега решительно настроен, так и скачет вокруг. Весьма захватывающее зрелище.
Очевидно, еще кто-то решил точно также, и я с изумлением увидел, что наши колоритные фигуры с не менее колоритными мечами попали в круг яркого света, которого здесь быть не должно. Оказывается, какие-то шутники взяли на себя обязанности театральных осветителей и, развернув нацеленный на стоянку прожектор, направили на нас его путеводный луч.
– Сашка, давай камеру скорей тащи! – пошлем в передачу „Вы – очевидец“! – надрывался кто-то с балкона третьего этажа.
– Так здесь, наверное, уже есть камеры! Это ведь фильм про русского Горца из Дагестана снимают. А главного героя зовут „Дунька Марк Клава“, – изощрялся местный остряк-самоучка.
– Круто! Жаль только, что мечи ненастоящие…
– Да, кажись, настоящие.
– Ха, разбежался, станут они тебе настоящими махать. Так и головы лишиться можно.
– Зуб даю – настоящие! Вон у того дядьки по щеке кровь из пореза течет.
– Народ, гляньте! Это ведь Игорь из сорок второй!
– Да вызовите кто-нибудь милицию! Они же поубивают друг дружку.
– Зачем милицию? Они по-честному дерутся. Когда поубивают, тогда и вызовем.
