на то, что я вижу, когда смотрю на гоблина. Человеческий облик по-своему целен и реален, но через покрытие можно увидеть другую реальность.
В павильоне электромобилей я смотрел на гоблина сквозь маскарадный костюм ночного механика.
– Ну, что молчишь? – нетерпеливо спросил гоблин, даже не позаботившись о том, чтобы подняться. Он не боялся людей – они никогда не причиняли ему вреда. Но он не знал, что я – не обычный человек.
– Ты работаешь в шоу? Работаешь на братьев Сомбра? Или ты просто глупый щенок, сующий свой нос в чужие дела?
В крупном человеческом теле таилось чудовище, соединявшее в себе облик свиньи и собаки. Толстая, темная, в пятнах кожа выглядела, как старая медь, череп, как у немецкой овчарки, пасть полна страшных острых зубов и загнутых клыков, похожих не на свиные или собачьи, а скорее на зубы ящера. Рыло больше кабанье, чем собачье, с трепещущими мясистыми ноздрями. Пупырчатая желтая кожа вокруг красных, налитых злобой глаз-бусинок тупого борова темнела к краям, становясь зеленой, как крылья жука. Когда оно говорило, я видел, как в пасти извивается язык. Пятипалые руки как человеческие, но по одному лишнему суставу в пальцах, и костяшки крупнее и костистее. Что еще хуже, у него были когти – черные, изогнутые и очень острые, как заточенные. Все тело было как у собаки, эволюционировавшей до того, чтобы стоять прямо, подражая человеку. Оно было даже не лишено соразмерности, только плечи и узловатые руки казались слишком набитыми бесформенными костями, чтобы они могли двигаться.
Секунду-другую я молчал – от страха и от отвращения перед кровавой задачей, вставшей передо мной. Он, как видно, принял мое колебание за стыд и смущение и собрался поорать еще, но был изумлен, когда, вместо того чтобы убежать или промямлить извинение, я кинулся на него.
– Монстр. Демон. Я знаю, кто ты есть, – произнес я сквозь сжатые зубы, вонзив в него нож.
Я метил в трепещущую артерию на шее, но промахнулся. Нож вошел в плечо, в мышцы и хрящи, между костей.
Он тихо замычал от боли, но сдержал вой или крик. Мои слова ошеломили его. Лишние свидетели были ему нужны не больше, чем мне.
Я вытащил нож, когда он упал на помост, и, воспользовавшись его шоком, ударил снова.
Будь это обычный человек – страх и мое яростное нападение парализовали бы его. Но это был гоблин, и, хотя человеческая плоть сковывала его, человеческие рефлексы ему не мешали. Он среагировал нечеловечески быстро – закрылся своей мясистой рукой, поднял плечи и по-черепашьи втянул голову, чтобы уйти от удара. Лезвие полоснуло его по руке и скользнуло по черепу, содрав кусок скальпа, но не причинив особого вреда.
Когда нож срезал кожу и волосы, он перешел в наступательную позицию, и я понял, что мне придется туго. Прижимая его к корпусу автомобильчика, я попытался двинуть ему коленом в пах, чтобы успеть еще раз ударить ножом. Но он заблокировал удар и ухватил меня за футболку. Поняв, что сейчас он ткнет меня в глаза,
