охранники. Да и в зрительном зале, у стеночек – они же…
– В зрительном зале?! – изумился я. – Даже там?
– Даже там, – подтвердил Карлик. – Так что боятся им, боссам клубным, нечего. Вздумай любой из нас какой-нибудь фортель выкинуть…
– Как ты сегодня, – напомнил я в приступе злопамятства (а ведь речами своими и впрямь меня разозлил!).
– Как я, – согласился Карлик. – Так вот – никому из нас это с рук не сойдёт. И сделать нам, как бы мы не старались, ничего не дадут. Реакция у наших коллег по клубу просто изумительная.
– Это у охранников-то? – засомневался я.
«Вот братец!» восторжествовал я в душе. «Охранники – тумбы неповоротливые. Им хоть в рожу плюй, да беги прочь – они пять минут соображать будут. А уж если со сцены отсебятину понести – они вообще ничего не поймут. А вот зрители поймут…»
– Охранники?
Карлик скривился. И показал язык таракану, что полз по потолку.
– Вот тебе, гад!
Потом посмотрел на меня грустно и сказал:
– От охранников только сила нужна. И ничего более. Они в системе безопасности клуба – самые бесполезные. Потому всё время и на виду. А вот акробаты, клоуны, жонглёры и, в особенности, ассистенты скульпторов (те, что на сцене работают) – вот эти действительно профессионалы. Бывшие спецназовцы. Ребята опытные, подготовленные. Если начнёшь импровизировать не по тексту – мигом скрутят и за кулисы уволокут. И нового артиста на сцену погонят. Чтобы вечер прошёл без эксцессов, и зрители остались довольны представлением… А тебе там, за кулисами – новый номер придумают. Тут, в клубе, штатный сценарист есть, специально для таких случаев. Уж такую роль напишет – не разочаруешься. Свобода, фантазия, креатив… Одно плохо – умрёшь без зрителей.
– Как?! – возмутился я. – Мы же так не договаривались! Как же – без зрителей?!
– В подвале, – спокойно и невозмутимо пояснил Карлик. – Рядом с захоронением золотых урн… Очень хорошее место, и звукоизоляция там – лучшая во всём здании. А что касается договора – так он не предусматривает импровизаций, выходящих за рамки утверждённого сценария. Коли начал взбрыкивать, так значит разорвал контракт. Порушил всю планиду свою актёрскую. Над искусством надругался. Так что за такое положено? Наказание в рамках контракта. Роль всё равно сыграешь, но зрителей лишат…
– Подло! – выкрикнул я.
И призадумался.
Не то, чтобы я безоговорочно верил Карлику. Он же человек озлобленный (теперь это ясно!), завистливый (наверняка моему будущему успеху у зрителей завидует), да ещё, как сам признался, сумасшедший. Можно ли верить ему?
И ещё говорит, что не колебался. Не колебался, значит – не выбирал?
Так что же он тут делает? Чего он хочет?
– Нельзя же отказаться от такой судьбы, – возразил я. – Нет… Может, какое-то наказание и предусмотрено… Какое-то…
