«Очень, очень некрасиво, просто невероятно и потому незабываемо». Прусская охота стала для молодого энтузиаста-парламентария необычным опытом. Он со вздохом облегчения отправился на отбывавшем в 1:33 поезде в Берлин, где с удобством разместился в британском посольстве. Попав в столицу, Казалет сразу же был поражен дружелюбным отношением немцев к англичанам: «Никакой враждебности. Практически все рады тебя видеть и с удовольствием говорят про войну»[169].
Без сомнения, герцог Йоркский (будущий король Георг VI) не столкнулся с какой-либо враждебностью во время своего визита в Германию в марте 1929 г. Он стал первым британским принцем, посетившим Берлин после войны. Вместе со своей женой герцог ненадолго остановился в посольстве, после чего продолжил путь в Норвегию на свадьбу наследного принца Улафа. «Все мы влюбились в маленькую герцогиню, – писала леди Рамболд о супруге герцога Йоркского. – Она поистине драгоценная жемчужина. Красавица, мягкая, с чудесной улыбкой, без напускной важности, но с достоинством»[170].
Из-за задержки поезда члены королевской семьи пробыли в Берлине на день больше, чем планировали. Леди Рамболд восприняла это спокойно. «Они не захотели осматривать достопримечательности или сходить в церковь, поэтому после безмятежного утра мы вместе с Гарольдом Никольсоном отвезли их в гольф-клуб в Ванзее. К счастью, наследник престола не захотел там обедать»[171], – писала она подруге. Если бы герцог Йоркский случайно встретил во время обеда кого-нибудь из своих родственников – членов семьи бывшего кайзера, – мог бы случиться небольшой дипломатический конфуз.
За день до этого принцу с супругой организовали посещение бывшего кайзеровского дворца: «Им показали даже крохотную спальню кайзера, выглядевшую довольно уныло из-за наваленных в ней вещей и ветхих обоев. Окна этой маленькой и темной комнаты выходят во двор, в соседнем помещении размещается крошечная гардеробная. В кабинете стоит знаменитый стол, за которым кайзер подписал 1 августа 1914 г. приказ о мобилизации. Стол сделан из дерева корабля «Виктория», на нем стоит огромная чернильница в виде этого корабля, на мачтах вывешены сигнальные флажки «Англия ждет…»[172] ну и так далее. Занятно, не правда ли?»[173]
Герцог Йоркский, размышляя о недолговечности империи, загрустил от всего увиденного. «Он сказал, что это ужасно печально, – писала леди Рамболд, – и заметил, что все изменилось в одночасье, но никого это, кажется, не волнует. И это действительно так. Жизнь жестока. Гогенцоллерны стали просто историей!»[174]
Несмотря на то, что Берлин привлекал иностранцев, в первую очередь, своей современностью, многие туристы интересовались судьбой Гогенцоллернов.
Казалет написал в своем дневнике: «Берлин – интересный город. Отличные виды, в городе много жизни. Занятные люди. Каждый день в трех операх что-то поют, всегда аншлаг. Отличный театр, кино хорошее.
Victor Cazalet, Diary, 1–12 January 1929, Eton College Archives, MS 917/2/4.
Lady Rumbold to her mother, 16 March 1929.
Lady Rumbold to a friend, 27 March 1929.
«Англия ждет, что каждый выполнит свой долг» – флажной сигнал, поднятый на флагманском корабле адмирала Нельсона «Виктория» перед началом Трафальгарского сражения 21 октября 1805 г.
Lady Rumbold to her mother, 16 March 1929.
Ibid.
