надел балаклаву из треников и бросил Агилару другую. Агилар последовал за ним в комнату Кастельяноса.
– Сегодня твой счастливый день, Лео, – сообщил Монтойя. – Твоя родня заплатила. Пошли.
– Правда? – удивился Кастельянос. – Как?
– А мне-то какое дело? – отмахнулся Монтойя. – Знаю только, что заплатили. Пошли.
Кастельянос расплылся в улыбке. Монтойя освободил его от пут, и тот потер намятые веревкой запястья.
– Можно мне одеться?
– Конечно.
Его одежда была грудой свалена в углу. Агилар поднял ее и протянул пленнику.
– Быстрей! – торопил Монтойя.
Дело шло небыстро. Последние пять дней Кастельянос почти не двигался, и суставы у него закоченели. Стараясь натянуть вещи, он морщился от явной боли. Монтойя, закурив, нахмурился.
Когда пленник оделся, они направились в гараж. Агилар пошел первым, но Монтойя протиснулся мимо него, пустив Кастельяноса вперед. У двери гаража тот замешкался, и Монтойя толкнул его.
– Ступай! Ты что, не хочешь уходить?
– Еще как хочу, – ответил Кастельянос. Открыл дверь и вышел, сделал пару шагов, но тут остановился и обернулся. – А где машина?
Увидев стоящего перед собой Монтойю с вытянутой рукой, сжимающей пистолет, он ошеломленно разинул рот.
– Н-нет, – пролепетал Кастельянос.
Монтойя спустил курок.
Первый выстрел попал Кастельяносу во внутренний край левого глаза, расплескав кровь, ошметки мозга и осколки черепа по всему пустому гаражу. Жидкость из взорвавшегося глаза потекла по лицу.
Ноги Кастельяноса подкосились, и он мешком рухнул на пол. Встав над ним, Монтойя выстрелил еще дважды – в грудь. При этом тело конвульсивно дергалось, но только от ударов пуль. Кастельянос уже испустил дух.
Агилар взирал на это с какой-то незаинтересованной отрешенностью. Ожидал, что его стошнит, но тошноты не чувствовал. Вообще ничего, словно внутри все онемело. Будто Кастельянос был и не человеком вовсе, а каким-то витринным манекеном или персонажем из мультика. Агилар не мог вызвать у себя никакого чувства ужаса или скорби, хотя страшился этого мгновения с той самой поры, как переставил машину. Теперь оно настало, а он даже не в силах почувствовать.
Гадал, что это говорит о нем. И это ему совсем не нравилось.
– Чего к месту присох? – резанул Монтойя. – Открывай ворота и подгони машину как можно ближе.
Агилар повиновался, изо всех сил стараясь не наступать на кровь. Распахнул ворота гаража и частично загнал «Рено» внутрь. Хотел было открыть багажник, но Монтойя приказал:
– Нет, сунь его на переднее сиденье. А ты поедешь сзади.
– На переднее?
– Я так и сказал.
Монтойя по-прежнему сжимал в руке пистолет, и на губах у него играла странная полуулыбка. Боясь его провоцировать, Агилар распахнул переднюю пассажирскую дверцу. Вдвоем они подняли Кастельяноса
