ясно уловил разочарованный голос:
– У тебя такой же негодящий мозг, но уступлю просьбе, выкуплю для коллекции и его.
– Оплата вперед – водкой, – торопливо предупредил тощий. – Два ящика водки! – И еще уточнил: – Каждому.
Архидем молча вскинул руку, и красноносый с тощим ощутили, как их волосы встали дыбом, а черепа сдавили железные обручи. Затем черепа раскрылись, как крышки унитазов. Мозги обдало ветром, донеслось чваканье, и крышки захлопнулись. А собутыльникам стало легко: никаких обручей, полный вакуум под темечками.
Сбоку что-то звякнуло. Приятели на звук повернули лица: на тротуаре – четыре картонные коробки с бутылками водки.
Тощий и красноносый посмотрели на архидема, но того след простыл. Глянули друг на друга, увидали пустые бездумные глаза.
Красноносый хлопнул руками по затылку, в ушах раздался звон пустого ведра. Он стукнул по затылку кулаком, звон повторился сильнее. Тощий проделал то же самое. Пустота. Однако никто из них не огорчился: эмоции покинули собутыльников, лишь осталось удовлетворение собой.
Парни вытянули из ящиков по бутылке. Прямо из горлышка осушили до дна, закурили, ожидая хмельной туманной дури в головах, не дождались. Выпили по второй и снова затянулись дымком сигарет. Время шло, но дурмана в головах по-прежнему не было. Только ноги перестали держать.
Цепляясь за коробки, собутыльники рухнули на асфальт у стены здания. Опьяневшие тела были неуправляемыми. Языки заплетались. А в головах между тем свежо и ясно, как будто они жили отдельно от туловищ. Водка не могла замутить того, чего не было в черепах. Жизнь для приятелей одномоментно потеряла смысл.
Красноносый стал крыть себя за то, что оказался придурком, отказавшись от мозгов. Утверждал теперь, что надо было продать душу, совсем другое было бы дело.
А прохожие в это время живо прибирали к рукам водку. Впрочем, собутыльников это уже не заботило.
Под утро следующего дня приятели оклемались, подняли свои тела на дрожащие ноги.
– Что делать будем? – спросил тощий. – Надул фокусник. Такой фокус мне ни к чему. От водки никакого проку. На душе противно.
– Да к черту эту душу, – плюнул красноносый. – Без нее вполне можно обойтись. Сбагрил бы за милое дело. На кой ляд оставил, пожадничал. Живем без мозгов, проживем без душ.
– Так в чем же дело? – раздалось за спинами. – Покупаю!
Обернулись, тупо наткнулись взглядами на Прондопула. Тот стоял метрах в десяти, но голос раздавался рядом. Раскрыл ладонь с толстой пачкой новеньких купюр. Будь у парней на месте мозги, один вид денег заставил бы их опешить и переводить в количество бутылок, но сейчас глядели безучастно. Потом тощий скривился и ткнул грязным пальцем в костюм Прондопула:
– Меняю на такую спецовку.
– Такую спецодежду заслужить надо! – холодно отказал Прондопул. – Она в единственном экземпляре.
– Мне нравится бабочка, –
