Серафима Ананьевна, не узнали вы насчет цветов?
Серафима (таинственно). Узнавала, барыня, узнавала, да такой мальчишка треклятый, ни за что не говорит. Почитай две недели носит, а ничего от него не выпытаешь.
Арданова. А вы спросили, из какого магазина?
Серафима. Спрашивала. Ничего не говорит. Уж я его и корила, уж я его и срамила. Молчит, да и все тут. Мне, говорит, не приказано ничего отвечать. Мне, говорит, приказано только отдать энтот мак, да и уходить. Я, говорит, права не имею с вами разговаривать. Уж я его ругала, ругала. Коли ты, говорю, с этих лет права соблюдаешь, так из тебя потом что выйдет? Беглый каторжник из тебя выйдет – вот что.
Арданова (смеется). Что вы за ерунду плетете.
Серафима (заискивающе улыбается). Уж это я так, чтоб его попугать.
Арданова. Пойдите приготовьте все поскорее к чаю.
Серафима. Уж я и то говорю Лушке, что уж не знаю, будет меня барыня ругать или не будет. А я уж везде пыль вытерла. Может, они меня за это заругают…
Арданова. Ну что вы глупости говорите.
Входит Арданов. Серафима уходит.
Арданов. Здравствуй, Лизок. Вот тебе твои деньги. (Передает ей пакет.) Сорок тысяч.
Арданова (берет пакет, смеется, приплясывает). Сорок тысяч. Сорок тысяч. Танцуй, Робинзон. Мы тебя прославили… На ноги поставили.
Арданов. Давай, я спрячу.
Арданова. Погоди. Дай поплясать. (Обнимает пакет и кружится.) Никогда еще с таким кавалером не плясала, которому цена сорок тысяч. Танцуй, Робинзон. (Останавливается.) И как можно было дать такую уйму денег за этот старый гриб Вознесенское. Ведь уж такая гадость была, такая тоска, мох да клюква.
Арданов. Ну что ты понимаешь. Там земли много. Ну дай я спрячу.
Арданова. Все-таки весело, что у меня столько денег. Боюсь только, что, пожалуй, мама рассердится. Ведь это ее имение-то было.
Арданов. Ну раз она тебе его подарила, так ты имеешь полное право делать с ним, что хочешь. Ну дай же я спрячу.
Арданова. Куда же ты спрячешь?
Арданов. Да вот хоть сюда в бюро. А в понедельник отвезу в банк.
Лушка (вбегает). Ворохловы на моторе подъехали.
Арданова. Иду, иду.
Уходит. Арданов запирает деньги в бюро и уходит тоже. Оба тотчас же возвращаются с супругами Ворохловыми. Илюшечка идет за ними.
Ворохлов. Бывал здесь, бывал. Еще при покойном исправнике бывал. (Оглядывает комнату.) Ну, у вас здесь, конечно, все по-новому, как говорится, стиль декаля.
Ворохлова. Очень, очень у вас хорошо. Мне вот и Илюшечка нахваливал, что хорошо.
Илюшечка садится в угол, уткнув нос в альбом.
Арданова. Садитесь, пожалуйста. Илья Иванович. Глафира Петровна.
Ворохлов. Сядем, сядем. Отчего не сесть. Сегодня, значит, литки пить будем? За сколько именьице-то продали? Лизавета Алексеевна?
Арданов.
