style="font-size:15px;"> – Тс-с-с!
Только сейчас все заметили, что Скай тихо-тихо стоит под кухонной дверью.
– Подслушиваешь? – спросила Джейн.
– Подслушивать нехорошо! – буркнула Скай. – Но стоять-то можно. Вот я и стою.
Ответ Скай показался сёстрам таким убедительным, что они тоже решили подойти и постоять рядом. И если при этом они стояли молча – а что было говорить? – это же не значит, что они все вчетвером подслушивали? Впрочем, ничего полезного они всё равно не услышали: всё сливалось в сплошное «бу-бу-бу», только иногда удавалось разобрать отдельные слова. «Бу-бу-бу», торопясь доказывала папе тётя Клер. «Нет!» – громко и твёрдо отвечал ей папа. После этого они ещё долго ходили туда-сюда по кухне и о чём-то спорили, но девочки уловили только имя «Элизабет» – мамино имя, – произнесённое несколько раз. Потом всё стихло. А потом дверь распахнулась без предупреждения, так что Скай чуть не схлопотала по носу, и в гостиную вышел папа.
Волосы у него были взъерошены, очки сползли на самый кончик носа. В руке он бережно – как что-то хрупкое, драгоценное – держал листок голубой бумаги. На Розалинду вдруг повеяло холодом, по спине пробежали мурашки, и было непонятно, откуда всё это взялось: письмо, холод, мурашки.
– Заходите! – позвал их папа. – И не волнуйтесь, никакой трагедии нет. Скорее комедия… Или трагикомедия.
Девочки гуськом вернулись на кухню, расселись по своим местам и поблагодарили тётю Клер за подарки. Про ананасовый перевёртыш, одиноко стоявший посреди стола, никто даже не вспомнил.
– Ну, давай, Клер, – сказал мистер Пендервик. – Твоя затея, ты и излагай.
– Сколько раз тебе говорить, Мартин, затея не моя, а…
– Вот и объясни это девочкам.
– Девочки!.. – Тётя Клер помолчала секунду, потом заговорила очень быстро: – Что вы скажете, если ваш папа начнёт с кем-нибудь встречаться?
Девочки ничего не могли сказать. Они онемели. Потому что вот уж этого они точно не ожидали.
Первая заговорила Джейн.
– Встречаться… это когда кино, кафе, амуры? – уточнила она.
Мистер Пендервик возмущенно фыркнул, отчего его очки свалились наконец с носа и брякнулись на пол.
– Для начала хватит кино и кафе. – Подхватив очки с пола, тётя Клер вручила их брату. – Амуры вполне могут подождать.
Никто опять не нашёлся что ответить, и в кухне повисла тишина. Один только Пёс старательно сопел и пыхтел: он искал, не завалилась ли в щель крошка собачьего печенья.
Потом высказалась Скай.
– Пап, ты только не обижайся, ладно? Но, по-моему, все эти шуры-амуры – не для тебя.
– Не обижусь, дочка. Я с тобой согласен, – сказал мистер Пендервик.
Бетти тихонько перебралась со своего стула на папины колени.
– Тогда зачем тебе с кем-нибудь встречаться, пап?
– Затем, что ваша мама так решила, малыш, – ответила за него тётя Клер.
