Спасибо! Я вас не забуду!
Я иду медленно в сторону леса. В моей руке узелок и в нем драгоценности мамы и бабушки. Я его не открываю. Бросила его в снег. Я другая.
Конец моей семьи.
5.
Когда я родилась, Кишинев, был очень развит. Очень большой. Я бы сказала, как Тель-Авив, наверно. Я не знаю, как выглядел Тель-Авив тогда, но мне кажется, что примерно так же. Была николаевская архитектура и западная тоже, примерно как барокко, которое я встретила потом в Париже и в других европейских столицах. Улицы были очень широкими. Был трамвай. В детстве я видела много повозок с лошадьми и мало машин.
Я родилась в очень состоятельной семье. Мой дед экспортировал пшеницу и другие злаки. Дома постоянно говорили о «миллионах и вагонах». Я помню, как мой дедушка выходил на веранду и перед ним четыре еврея. Всегда евреи! Они держали в руках разные виды зерна, и говорили, с каких полей они были взяты. Дедушка брал в руки несколько зерен, перекатывал их между пальцами и спрашивал первого еврея:
– Сколько?
Ответ:
– Покупай!
Такими же были и остальные ответы. Но если ему не нравились зерна, дед делал рукой отрицательное движение, этого было достаточно чтобы понять ситуацию. После этого смешного процесса дедушка звал одного из них к себе в кабинет и давал ему нужную для покупки сумму. Это никогда не было в наличных, это было нечто наподобие чека, который был написан рукой деда: «прошу заплатить такому-то такую-то сумму», подпись, печать и название банка. Этого было достаточно.
Эта процедура была очень важной. Остальные ждали около ступенек, им подавали водку по поводу сделки. Водка подавалась на красивом блюде в сопровождении красивых и вкусных вещей, названия которых я никогда не знала. Эта церемония проводилась лично бабушкой, а не прислугой. У этого, наверно, была высшая степень важности – ведь разговор был о миллионах! В конце все переворачивали рюмки в горло, вытирали рот рукавом и издавали странный гортанный звук. Наверно это было нужно для питья водки. Потом дедушка звал мою маму в кабинет. Моя мама была правой рукой деда, и очень этим гордилась. Кабинет был святым местом. Я всегда старалась там быть, в основном из-за зеленой настольной лампы. Я до сих пор ищу такую зеленую лампу, как у деда, но не нахожу.
Разговоры с мамой были о делах. Я полагаю, что мама была очень горда, тем, что дедушка сделал ее своим доверенным лицом. Мой дедушка был очень тяжелым человеком, очень богатым, но, не смотря на это, не было лучшего человека во всем мире. Я его очень любила. Моя бабушка, напротив, не была особо приветливой.
Дом. Понятие «дом» навсегда осталось в моем понимании домом, в котором мы жили тогда. Мне не удобно говорить, но в том доме было двенадцать комнат. Это звучит смешно сегодня. В общем-то, мы были не большой семьей: дедушка, бабушка, папа, мама и я. У каждого была своя комната, кроме меня, потому что няня спала в моей комнате. Пес и кошка жили со мной. Оба. Белая кошка жила в гостиной около печки. Моя тетя Руля и дядя Павел жили в другом доме, который был рядом с нашим, в одном дворе. Их дом был тоже достаточно просторным.
