с женщинами, вставшими на Путь.
Я проникла в самую сердцевину мелодии и увидела несколько странных созданий, которые играли на больших струнных инструментах, напоминающих длинные полые трубки с натянутыми на них струнами. Они водили по струнам тетивами луков (впрочем, не знаю, были ли это боевые луки или специальные инструменты). Увидев их, я каким-то образом знала, что они ждут нас обоих. И встреча произойдет независимо от того, переправимся мы на другой берег или нет.
Теперь я позволила себе спокойно выйти из транса.
Алан уже метался в панике. Он зачерпнул котелком воду из реки и бежал ко мне, чтобы окатить. Я вскочила на ноги и жестом остановила его. В одной моей руке был камень. Рукав другой был мокрым, наверное, от слез.
– Со мной все в порядке.
– Но ты плакала и не отвечала на вопросы… – сказал он растерянно.
– Это не был припадок. Успокойся. Я женщина-воин. И я полностью контролирую любую ситуацию, в которой оказываюсь. Я всего лишь попыталась проникнуть в тайну этого камня.
Кажется, он поверил и расслабился. Но прошло еще немало времени, прежде чем он успокоился окончательно. Тогда я попыталась ввести его в то самое состояние сосредоточенности на узорах, которое привело меня к странным музыкантам.
Музыку он услышал. Но пройти до конца не смог. Мы предприняли еще одну попытку, но она тоже не увенчалась успехом. Во всяком случае, мой спутник поверил, что некоторые вещи могут содержать сведения, прочесть которые можно только через созерцание, погружение и переживание.
Я знала (по горькому опыту), что доверие между попутчиками играет решающую роль. Поэтому для меня было так важно научить его получать знания из вещей. Только пережив это сам, он доверился бы полученным мною сведениям.
– Я знаю, что они ждут нас, – сказала я ему. – Но не знаю зачем. Их послание вполне может содержать призыв о помощи, в котором уже нет надежды.
Мы уснули только ближе к полуночи. И проснулись довольно поздно. Меня разбудили солнечные лучи. Алан еще спал, когда я, вволю поныряв в реке, стала думать о завтраке. Еще вчера вечером я приметила, что на равнине, чуть выше, растут спелые ягоды. Я насобирала их довольно много и вернулась к костру. Алан все еще спал. Я подошла к нему и растолкала.
– Ну ты и соня, – сказала я.
– Анфиса! – он глубоко и облегченно вздохнул, словно не веря, что снова оказался в реальности. – Я видел этих музыкантов. Я смотрел на них всю ночь. Они играли на своих длинных трубках со струнами. А потом я почувствовал себя одной из этих трубок. И… – он вздрогнул. – Я был уверен, что это происходит на самом деле, в реальности. Я видел в начале сна, как мы проснулись, и я видел, как ты…
Тут его взгляд остановился на котелке, в который я сложила ягоды.
– Что такое, Алан?
– Я видел, как ты насобирала ягоды, мы позавтракали и отправились дальше вдоль берега.
