Как так можно было обращаться с ребенком? Откуда такая жестокость? Мы с моим мужем никогда даже пальцем не тронули Киру, несмотря на все её выходки. Стали мы жить с Мартой вдвоем; я её определила в детский садик, а сама работаю. Кира за три года всего лишь несколько раз позвонила, и всё. А тут сегодня утром включила телевизор, а на экране фотография моей дочери, и говорят про зверское убийство.
Женщина разрыдалась и забилась в конвульсиях. Я подошла к ней и стала вытирать слезы:
– Убийца вашей дочери обязательно найдется и будет наказан. Вы вообще ничего не знаете о круге общения Киры?
– Практически нет.
Я отошла к окну допросной, открыла его и закурила:
– А где сожитель Киры, не знаете?
– Умер от передозировки. Собаке собачья смерть! – в негодовании вскрикнула Нина Антоновна.
– У вас остался телефон женщины из социальной службы?
– Да, естественно, мы с ней регулярно общаемся. Знаете, я кое-что вспомнила; возможно, вас это заинтересует. Кира как-то мне звонила выпившая и сказала, что ей очень плохо, и она хочет пойти на прием к профессиональному психологу.
– А куда и к кому, она не уточнила?
– Нет.
– Если вы вдруг что-то вспомните, обязательно мне позвоните. У вас есть листок и ручка? Оставьте мне свой контактный телефон и данные женщины из социальной службы.
Мы обменялись с женщиной контактами, и вскоре я ее проводила.
Мой кабинет был пуст: Руслан, видимо, перевыполнил норму работы и теперь решил передохнуть. Перед глазами лежал листок с данными социальной работницы и записная книга Киры. Недолго думая, я набрала номер социальной службы; после долгих гудков я услышала басистый женский голос:
– Алло!
– Здравствуйте, это социальная служба?
– Да, кто беспокоит?
– Вам звонит Орлова Вероника Андреевна, следственный отдел.
– Господи! Что произошло? – спросила встревоженно женщина.
– Мне необходимо пообщаться с Мартыновой Яной Павловной; она занималась Алексеевой Кирой Сергеевной и её дочкой три года назад.
– Да, конечно, – участливо ответила собеседница. – Это я.
– Хорошо. Вы не могли бы сегодня подъехать ко мне в отдел?
– Да, назовите адрес, и я приеду.
Я продиктовала адрес и в ожидании Мартыновой стала изучать записную книгу Киры. В ней в основном числились мужчины, их адреса и номера телефонов, но я надеялась найти психолога. А вдруг Кира и правда посетила его? Психологи ведь как личные дневники – хранят много интересного. А у убитой было много психических отклонений, судя по домашнему интерьеру и самому характеру её убийства. И вот бинго! На последней странице значилось: Вольский Савелий Александрович, психолог,
