твенный ребёнок, и родители в нём души не чаяли. Чтобы выделить ему собственное жизненное пространство, в общем доме возвели перегородку. Это случилось примерно через год после того, как он окончил техникум, устроился на работу и поступил в строительный институт на заочное отделение.
– Красная гвоздика… Красна-а-я гвоздика… Спу-тница тревог, – завывал Костя, расхаживая по комнате в клетчатых трусах. – Красна-а-я гвоздика …. Тьфу! Привяжется же старорежимная мелодия! – воскликнул он.
Его взгляд упал на правое колено, и Костя снова увидел неприятного вида утолщение. «С этим надо что-то делать. Может, отцу сказать? У него знакомый хирург в поликлинике работает», – подумал он. Не откладывая дело в долгий ящик, Костя быстро оделся и пошёл на половину родителей.
Выслушав сына, отец разволновался, но сумел быстро взять себя в руки. Он посмотрел на часы и, рассудительно заметил:
– Да Васильевич, может, сегодня принимает.
Он тут же взялся энергично крутить диск телефонного аппарата, набирая номер справочной городской поликлиники.
Через полчаса они уже входили в длинный низкий коридор. Костя давно не посещал кабинеты врачей, и вот перед ним предстала подзабытая картина: ряды стульев, занятые многочисленными посетителями. У многих на лицах воцарилось выражение полной отрешенности, у кого-то в глазах читалось страдание. Некоторые больные, раздражённые долгим ожиданием очереди, сидели с недовольным видом. Другие обсуждали некомпетентные действия врачей, к которым спешили попасть. Он, стараясь не дышать полной грудью, всё-таки вдохнул специфический больничный запах, от которого слегка закружилась голова.
Отец не стал занимать очередь, а сразу зашел в кабинет хирурга. Через пять минут оттуда выглянула медицинская сестра. На ней было всё белое от шапочки до туфель. Она выкрикнула его фамилию:
– Серов!
Костя привстал со своего места, а женщина громко сказала, обращаясь уже ко всем в очереди:
– Это срочный больной!
Что означал термин «срочный больной» естественно, никто не понял, но все промолчали.
В кабинете пожилой доктор поздоровался с ним за руку и, как добрый майский жук, прогудел негромким басом:
– Ну, Николай Федорович, неужели твой так вырос?
– Мой! – гордо ответил отец.
– Годы бегут …. – Хирург покачал головой, и обратился к Константину: – Что у тебя стряслось?
Костя сел перед доктором и оголил колено.
– Да вот…
Врач всмотрелся в новообразование, осторожно пощупал кожу вокруг:
– Здесь больно? А здесь?
Потом подошёл к раковине в углу кабинета, сполоснул руки. Хмуро покачал головой, и вернулся за стол, начав быстро заполнять амбулаторную карту. Обернулся к медсестре: – Выпишите направление на анализы.
Он посмотрел на него поверх очков в тонкой металлической оправе, висевших на самом кончике носа.
– Что могу сказать. Медицинскими терминами пугать не буду. Можно направить в онкологический диспансер, но пока я такой необходимости не вижу. Я так понимаю, беспокойства она вам не причиняет? – Он поймал на себе строгий взгляд Константина и с улыбкой произнёс: – Ну, за исключением ваших опасений.
– Да нет, совсем не болит, – подтвердил Костя.
– При ходьбе, физической нагрузке мешает?
– Нет, все нормально.
– Давайте сделаем так: возьмите направление на анализы. Посмотрим, что они покажут. В зависимости от этого и будем принимать решение о радикальных мерах. Такой вариант вас устраивает?
– Вам лучше знать, – ответил Костя, принимая из рук доктора направления.
Отец, подтверждая его слова, молча кивнул.
– Вот и прекрасно, – сказал хирург.
Николай Федорович крепко пожал на прощанье руку пожилому доктору.
У дверей поликлиники их догнала медицинская сестра, она была уже без белой шапочки, с непокрытой головой. Женщина отдышалась и заговорила, всем своим видом показывая важность возложенной на неё миссии:
– Вы только сами ничего не предпринимайте, заболевание достаточно серьезное, с меланомой не шутят. У нас год назад один молодой человек занялся самолечением – поковырялся у себя в болячке, и в результате…. – Она выразительно подняла глаза к потолку. Там, судя по выражению на её лице, и находился тот самый молодой человек.
У Кости от нехорошего предчувствия предательски сжалось сердце. По дороге к дому он решил, что пора основательно заняться собой.
