быстро переодевшись в выходные одежды. Она простерла руки и, покачиваясь, шла навстречу сыну.
– А, Ванечка, сыночек ты мой, – нараспев повторяла она со слезами.
Иван, отстранил Федоса, шагнул навстречу, обнял мать и крепко прижал к груди.
– Сыночек ты мой, живой, – продолжала со слезами шептать мать.
У Ивана стиснуло горло.
– Мама, все хорошо, вот залетел к вам. Живой и здоровый.
– Слава Богу, сынок, здоровый.
Возле калитки стоял отец, вокруг Ивана собрались соседи, мальчишки отошли за взрослых, каждый хотел что-то сказать, спросить. Слышались слова «орденоносец», «справный хлопец», «летчик». Потом заголосила женщина: «А моего сыночка убили, убили изверги, он уже не вернется!»
– Да Ганна, перестань причитать, посмотри, офицер, орденоносец, отпуск дали, ото заслужить надо.
Иван отпустил мать и встретился взглядом с отцом. Постарел отец, и мать стала худенькая, соседи постарели. Люди вокруг улыбались, начала появляться улыбка и у Ивана. Он шагнул к отцу, обнялись и стояли несколько секунд, прижавшись друг к другу.
– Сила у тебя, сын, есть, молодец.
– Кормят, наверное, хорошо, – кто-то подал голос.
– Пойдем, сын, в хату, ты на сколько к нам?
– Завтра к четырнадцати ноль-ноль должен быть в части.
Мать снова заплакала:
– Сыночек, так мало у нас побудешь.
– Время военное, мама.
Их разговор перескакивал с одного на другое: то они начинали о родственниках, о похоронках, о председателе колхоза, об урожае и как управиться с посевной на огороде, когда на весь колхоз осталось четыре-пять лошадей, и как их допроситься, может, придется впрягать корову.
Мать вдруг заголосила:
– Ой, Ванечка, сынок, а я тебя и не покормила, ты же, поди, голодный.
– Давай, мать, что там у нас есть, могут люди вечером прийти, готовь, тогда уже и будем обедать и ужинать.
Иван встал, развязал свои мешки и начал доставать содержимое. Доставал банки с тушенкой, галеты, сахар, а когда развернул бумагу, по хате пошел запах колбасы.
– Это наши ребята собрали и просили передать.
– О, божечка ты мой, сколько же всего, мы давно такого не видели и забыли, как оно выглядит.
– Немцы все вывезли, чем будем сеять огород, не знаем. Отец прикопал в яме, что прошлым летом собрали, еще не смотрели, может, мыши поели, – говорила и говорила мать от радости и волнения.
– Тогда я приготовлю на стол, может, и председатель колхоза подойдет.
Иван с отцом вышли во двор.
– Опустел двор, и огород пустой, – вздохнул отец, – слава Богу, сумели корову сохранить, вот думаю навоз вывезти, а без навоза слабый урожай получается. У других еще хуже, остались одни бабы, а что они могут, баба есть баба – и помощи никакой. Надо колхозные поля сеять,
