три назад, маленький стаканчик-ситечко, для заварки, так вы поняли, что он был три дня назад, а сегодня его уже нет. Старый стал. Отдельно не продается, а ситечко на носик чайника, не купил. Вот не купил и все. Что и привело сегодня к происшествию.
Так вот: засыпал заварку, залил кипятком, прикрыл крышкой. Заварка в носик поднялась. Ну не хотелось в кружку её заливать. Дальше был кошмарррр. Взял в руки чайник, носиком к губам поднёс. Ну, вы наверно догадались для чего? Если нет. Расскажу. Только не смейтесь над моей глупостью и безрассудством. И никогда, слышите, никогда такое не делайте! Ну, вот значит: к губам носик поднёс и дунул, заварку вниз опустить решил таким способом. Ну, вы наверно догадались что произошло? Крышка приподнялась, и кипяток брызнул на губы и грудь… я, конечно, не растерялся, холодненькой водичкой примочил. Потом солью присыпал. Жгло. Но ничего этим все и обошлось. Волдырей не было. Губа, конечно, припухла, на груди красное пятно красуется. Я перед зеркалом верчусь, то на губу любуюсь, то на грудь…
– Ну, – думаю: – Все! На улицу ни ногой!
Нет же – вышел. А тут из-под машины кошачий вопль. Наклонился. А там – кот соседский. Черный как смоль на меня смотрит и орёт. Я на него крикнул, чтобы ушёл из-под машины. Долго мы с ним переговаривались. Да только надоело это мне. Пошел сосиску вынес – этим только и выманил его. Вроде ничего плохого не произошло, сам прикормил. Но никогда он не был таким агрессивным в требовании еды. Раньше только под ноги кидался, терся. Сегодня же совсем иную тактику применил… Вернулся я домой. От греха подальше.
Рассказ второй.
Беда не приходит одна. В пятницу тринадцатого, как вы помните, я в чайничек заварной дунул, губу обжог. Поделился с другом о том происшествии. Так он гад немного поржал. А потом вдруг стал серьёзным. На меня смотрит. Глаз не сводит. Вдруг ресничками хлоп, бровки домиком выстроил и говорит:
– Сидрыч, ты это того… – от волнения ручки его затряслись.
– Пантилеич, ты чего это вдруг затрясся то? Чего удумал?
– Сидрыч, – вскочил друг со стула, – ты хоть понимаешь, что ты гений. Дайка я на тебя гляну, – подбежал рассматривает меня, лыбится, губки расплылись, зубки поблёскивают коронками.
Я его таким ещё не видел.
– Ты че сдурел что ли! – Оттолкнул я его, у самого мысль: «Все пить больше не будет… не наливать… никак белочка припрыгала». Пантелеич, ты меня пугаешь, ненароком свихнулся! – крикнул я, отбирая у него из рук рюмку и бутылку, из которой он хотел себе налить водочки.
– Сидрыч, ты чего? Не хило! Надо за изобретение-то выпить…
Началась борьба меж нами за бутылку. Да только была тут ничья. Бутылка выскользнула из наших четырёх и хрясть на пол.
– Ну ты гад, Пантилеич, мало того, что дурь в голову ударила, так ещё и водки лишил…
Упал я на стул в огорчении, да раздражении.
– Ну, прости ты меня дурака, Сидрыч. Ведь я чё удумал. Ведь ты должен запатентовать свое изобретение!
