девушку, и она, плача, уткнулась ему в плечо.
– Ну-ну, – ласково гладя ее по голове, говорил он, – тихо, тихо, моя хорошая. Ты пойди к Андрюше, побудь с ним.
Он подтолкнул ее к комнате Андрея, а сам направился было на кухню, чтобы заварить чай, но тут же метнулся обратно, потому что тишину разорвал яростный вопль сына. Андрей, стиснув плечи Аэлиты, тряс девушку с такой силой, что копна золотых волос металась из стороны в сторону.
– Все из-за тебя! Из-за тебя! Если б не ты, я поехал бы с мамой, я бы ее спас! Ненавижу! Убирайся, не хочу тебя больше видеть! Никогда!
Ошеломленный Сергей Денисович не видел лица Аэлиты – его закрывали растрепанные пряди волос. Придя в себя, он бросился к сыну и вцепился в рукав его рубашки.
– Андрей, ты с ума сошел! Очнись!
Сразу обессилев, Андрей разжал пальцы и закрыл глаза. Отшатнувшись от него, Аэлита споткнулась, но удержалась на ногах. Она отбросила упавшие на лицо волосы, и Сергей Денисович увидел ужас в ее глазах. Не говоря ни слова, девушка повернулась и бросилась прочь из квартиры Дориных.
Через два дня Сергей Денисович позвонил Григорию Плавнику, с которым в детстве жил в одном дворе и дружил чуть ли не с пеленок. Григорий Абрамович Плавник был психиатром и, как знал Сергей Денисович, работал в закрытом институте над чем-то сверхсекретным, поэтому обычно на профессиональные темы не говорил, но с кем же теперь было посоветоваться, как не с верным школьным другом?
– Гриша, что мне делать? Андрей ведет себя очень странно, я боюсь за его психику. Может, какие-нибудь таблетки?
Друг успокоил:
– Это реакция на пережитую трагедию, я привезу ему препарат – очень хороший, импортный, в Союзе таких нет.
Препарат действительно помог, Андрей успокоился, перестал себя бичевать, но с Аэлитой так и не помирился. Полгода он ходил хмурый, потом внезапно загулял. Вечерами Сергей Денисович работал допоздна, ожидая возвращения сына и отгоняя прочь мысли о возможном несчастном случае. Иногда Андрей возвращался под утро и часто навеселе. На замечания отца он реагировал резко:
– Я живу такой жизнью, какая мне нравится. Сюда баб не вожу, ничем тебе не мешаю, так что оставь меня в покое.
Миновал год со дня гибели Ксении. Однажды теплым сентябрьским днем, когда Сергей Денисович был дома один, ему стало безумно тоскливо. Вытащив из буфета заветную бутылку, он плеснул себе в рюмку коньяку, выпил до дна и, ощутив приятную расслабленность, хотел было добавить, но в это время в дверь квартиры позвонили.
Когда-то в другой жизни Ксения постоянно пугала мужа и сына:
«Сразу не открывайте, сначала спросите, в глазок посмотрите. Все может быть – по голове стукнут, потом квартиру ограбят, а то и вообще убьют»
Теперь все это осталось в далеком прошлом, и Сергею Денисовичу было абсолютно безразлично – убьют, так убьют.
