абсолютно чужих друг другу людей, живущих под одной крышей. Коммерческий союз, но никак не семья.
Правда, в детстве он имел всё, о чём только могли мечтать другие дети: дорогие игрушки, последние модели девайсов и гаджетов… Но Богдану катастрофически не хватало самого главного – родительской любви. Поэтому он, одинокий несчастный мальчишка искал эти чувства на стороне. И ему в этом плане крупно повезло, ведь его классная руководительница оказалась женщиной с большой буквы.
– Бон, ты так и не повзрослела. Детский сад какой-то! Хотя, сколько тебе? Девятнадцать, двадцать? По сути, ты и есть ещё ребёнок, – усмехнулся Богдан. – Запомни, я никогда не претендовал на твоё место в сердце Галины Ивановны. Ты для неё была и есть самый дорогой и близкий человек на свете. Просто твоя бабушка великая женщина, у которой любви хватит на многих. И это не просто громкие слова.
– Ой, вот только не надо мне тут заливать про вечные ценности! В отличие от некоторых я повзрослела очень рано. Ко мне с четырнадцати лет относились уже как к взрослой. Особенно мужики.
Её последняя фраза, произнесённая с сарказмом и с нескрываемой злостью, заставили его ужаснуться.
– Что ты хочешь этим сказать?
– А то, что в детском доме ко мне постоянно приставал один из воспитателей…
Мир вокруг него зашатался, и Богдан с трудом сфокусировал взгляд на безумно красивых девичьих глазах.
– Какой ещё детский дом?! Что ты плетёшь? – Он невольно сорвался на повышенные тона.
Бонни посмотрела на него с неподдельным удивлением, после чего ответила:
– А ты разве не знал, что я почти два года находилась в детском доме?
– Ты? В детском доме? Как ты туда попала?!
– Очень просто. Меня туда сплавил отдел опеки, когда у бабушки случился инсульт. У меня тогда появились тёрки с одним придурком из нашего класса… В общем, однажды моё терпение лопнуло, и я разукрасила его физиономию так, что Ван Гог нервно курил бы в сторонке. – Баунти улыбнулась. Но почти сразу же на её лицо легла тень. – Как назло, у этого пацана папаша оказался со связями. Так что он быстро лишил бабулю опекунства, ссылаясь на её здоровье, и как следствие – ненадлежащее исполнение своих обязанностей.
Богдан слушал девушку, не в состоянии это осмыслить. Мучительно прикидывал в уме, пытаясь понять, а где же он был в это время? Почему ему об этом ничего неизвестно?! Но ведь он периодически звонил Галине Ивановне, узнавал, всё ли у них в порядке и нужна ли ей какая-нибудь помощь? И всегда получал один и тот же ответ: «У нас всё хорошо, ничего не нужно». После чего Галина Ивановна сразу же переводила разговор в другое русло, интересуясь его успехами…
– Но ведь я каждый год приезжал к ней на День Учителя. И всегда она отлично выглядела. Правда, на вопрос о тебе отвечала иногда уклончиво. Но я никогда не лез к ней с расспросами, зная, что… – Богдан замялся, подбирая нужные слова, – что у тебя всегда всё сложно.
– Понятно. Моя
