Жемчужных врат ни с толстой долбаной книжкой, ни с ключами, наши друзья и родные не придерживают для нас местечко за столом божественной трапезы, нас не ждет путевка на небеса. Мы просто умираем, и все. Ничего больше. Конец. Это не мешает мне, однако, беседовать с Мишель. Я разговариваю с ней, задаю ей вопросы, рассказываю про свое житье-бытье. Говорю, что тоскую без нее, говорю, что думаю о ней каждый день, говорю, что люблю ее. Говорю, что до сих пор каждым ударом мщу за нее. Я буду всегда мстить за нее. Всегда.
Я разговариваю с Мишель и говорю ей все эти слова, когда жить невмоготу. Я разговариваю с Мишель и говорю ей все эти слова, когда теряю надежду. Я разговариваю с Мишель и говорю ей все эти слова, когда готов умереть. Я знаю, что после смерти буду мертв, и знаю, что сейчас я очень близок к смерти. Умереть очень просто, а когда я умру, все исчезнет. Я знаю, что никогда не встречусь с Мишель на небесах или где-нибудь еще, но я все равно разговариваю с ней. В последнее время особенно часто.
Дверь душевой кабинки раздвигается, кто-то заходит, и я возвращаюсь из своих мыслей, из своего одиночества обратно в эту чертову кабинку. Открываю глаза – передо мной стоит Джон. Встаю, смотрю на него. Мы оба голые. Я говорю.
Какого черта ты тут делаешь?
Все еще спят.
Какого черта ты тут делаешь?
Я услышал, ты тут. Подумал, может, тебе грустно одному.
Вали немедленно отсюда.
Я никому не скажу. Клянусь.
ВАЛИ НЕМЕДЛЕННО ОТСЮДА.
Джон выходит из кабинки, закрывает дверь. Я выхожу следом, беру полотенце, обматываю вокруг бедер. В ванной стоит густой пар, по раковине и унитазу стекают капли конденсата. Джон сидит на батарее, полотенце на коленях. Вид у него жалкий, испуганный, как у щенка, который ожидает трепки.
Извини меня.
Не делай этого больше.
Многим здесь одиноко. Мне показалось, тебе тоже.
Мне нет.
Извини.
Не извиняйся, просто больше не делай этого.
Я тебе противен?
Нет, не противен. И мне все равно, чем ты там занимаешься с другими, просто ко мне больше не подкатывай.
Ты хочешь побить меня?
Нет, не хочу.
Иногда меня бьют.
Я не буду.
Можешь побить, если хочешь.
Я не хочу тебя бить.
Джон начинает плакать.
Извини меня. Извини.
Не извиняйся, просто больше не делай этого.
Я беру свою одежду, выхожу из ванной, иду на свое место, там вытираюсь и одеваюсь. Слышно, как Джон всхлипывает в ванной. Уоррен и Коротышка по-прежнему спят, буря за окном по-прежнему беснуется. Одевшись, ложусь на кровать поверх одеяла и удивляюсь – до чего ж я устал, закрываю глаза и засыпаю.
Сновидение не заставляет себя долго ждать. Снова я в
