с ним в воду»179. Как это бывает в легендах, скала превратилась в мину, а бравый матрос прыгнул с 2-летним мальчиком за борт. B.C. Пикуль в романе «Нечистая сила» воспроизвел эту легенду: «В этот момент некто вырывает из ее рук сына и заодно с ним скрывается… в пучине! Не скоро на поверхности моря, уже далеко от шлюпки, показалась усатая морда матроса, который, держа мальчика над водой, поплыл обратно к «Штандарту», пробоину на котором уже заделали»180.
Со временем положение «дядьки» упрочилось. Его комната располагалась рядом со спальней цесаревича во всех императорских резиденциях. Цесаревич называл его Диной. Он получал приличное жалованье. На январь 1914 г. оно складывалось: из сумм Его Императорского Высочества – 360 руб., жалованья Гвардейского экипажа – 444 руб., дополнительных выдач Гвардейского Экипажа – 579 руб., что составляло 1383 руб. в год181. Кроме этого, существовали различные косвенные выплаты. Например, сына Деревенько в марте 1912 г. бесплатно прооперировали в больнице Крестовоздвиженской общины, «за что туда было переведено 18 руб. канцелярией Императрицы Александры Федоровны»182. Императрица входила и в другие семейные заботы «дядьки». В ноябре 1910 г. «Ея Величество, осведомились о том, что у него на родине больна сестра, и повелеть изволила ему уволиться в отпуск для посещения сестры». Для проезда ему и его жене выделили деньги на дорогу. В декабре 1915 г. матрос обратился к императрице с ходатайством о назначении ежегодного пособия на воспитание его детей (Алексея – 9 лет, Сергея – 7,5, Александра – 3), которые были крестниками императрицы и цесаревича. «Дядька» обучал своих детей французскому языку и приходящей учительнице платил по 20 руб. в месяц. Всего же на обучение детей Деревенько тратил «около 350 руб. в год». Просимые деньги ему немедленно выделили183. Но иногда Андрея Еремеевича «били» по карману. В апреле 1912 г. в Канцелярию императрицы поступило письмо, подписанное генерал-лейтенантом, заведующим хозяйством Гофмаршальской части, в котором предлагалось матросу Деревенько вернуть 32 коп., за невозвращенные в Ливадийскую сервизную кладовую осенью 1911 г. ложку столовую простую ценой в 12 коп. и две столовых простых вилки по 10 коп. за штуку.
По мере того как цесаревич взрослел, круг забот «дядьки» расширялся, и в декабре 1913 г. произошли некоторые «кадровые перемещения». Об этом пишет Е.С. Боткин, лейб-медик Николая II, в письме к графу Ростовцову: «О назначении только что принятого на службу к Высочайшему Двору матроса Нагорного – помощником боцмана Деревенки. Из сказанного мне Ея Величеством я понял, что фактически боцман Деревенко будет по-прежнему называться «дядькой» Его Высочества Наследника Цесаревича. Но юридически он должен занимать место камердинера, а его помощник, Нагорный, гардеробщика»184.
А.Е. Деревенько был достаточно заметной фигурой в окружении императорской семьи, о нем непременно упоминали мемуаристы, и все по-разному. Вот одно из таких впечатлений: «Матрос разухабистого вида, с нахальной рожей… он – персона; с ним все очень внимательны, заискивают,
