ни жарко. А вот при виде этих молодых и спелых моя жизнь, что уже начинает скучнеть, снова гремит по степи копытами, над головой сверкает и даже поет радуга, а в траве верещат кузнечики!.. Даже зимой верещат, и цветы цветут, если хватаю какую-нибудь в объятия.
Вяземайт в отвращении сплюнул, пошел вперед, стараясь не находиться вблизи распустившегося воеводы. Скилл, который по долгу наследника трона все замечал и слышал, остановился в следующем зале, а когда Аснерд поравнялся, сказал с мягким упреком:
– Зачем волхва дразнишь?
– А дурень, – ответил Аснерд хладнокровно. – Мудрец, а дурень. И дорожка его опасная. Ведь начинаешь с того, что отучиваешься любить красивых женщин… как же – соблазны!.. затем вообще других людей, ибо надо любить только своего бога, а кончаешь тем, что уже и в самом себе не находишь ничего для любви. А это уже не человек.
– Может быть, – сказал Скилл тихо, – становишься выше человека?
Аснерд отмахнулся с великолепной небрежностью чистокровного артанина до мозга костей.
– Но я-то среди людей? Что мне дороги богов?
Он с удовольствием рассматривал женщин, но с неодобрением провожал взглядом разряженных мужчин, пышно одетых придворных.
Черево заметил, спросил ядовито:
– Что, не нравятся?
Аснерд фыркнул, как конь.
– Мужчина должен быть слегка неряшлив! Или ширинка расстегнута, или рукав в говне!
Черево в десятом по счету зале со вздохом повалился на роскошный диван. Диван был укрыт шкурой диковинного зверя, Скилл тут же измерил длину, пощупал лапы с оставленными острыми когтями, уважительно покачал головой:
– Да, сильна у вас магия.
Черево открыл один глаз. По красному распаренному лицу стекали мутные капли пота. Толстые щеки блестели.
– Какая магия? – ответил он уязвленно. – Простые охотники добыли простыми копьями. У них даже наконечники не из бронзы, как у вас. Просто жерди с обугленными для крепости заостренными концами. По два-три таких вот зверя в месяц бьют! Скот охраняют.
Скилл усомнился:
– Таких зверей заостренными палками? Бабушке своей расскажи, когда встретишь.
Черево все еще отдувался тяжело. Лицо за эти три дня опухло еще больше, пошло красными нездоровыми пятнами. Сказал раздраженно:
– Уверен, что только у вас воины?.. Отважные воины Степи? Народ Боевых Топоров?.. Налетели лавой, выпустили тучу стрел, унеслись, как стая испуганных ворон!.. А встречный удар вынести сможете?
Артане смотрели, онемев. Черево морщится, слышно, как трещит череп бера, а внутри грохочет камнедробилка, глаза налились кровью, вот-вот лопнут. Видать, забрало бедолагу, обычно куявы на язык осторожные.
Скилл сказал с недоброй улыбкой:
– А вы проверьте. Что стоит куявам хоть раз вторгнуться в наши земли? Увидите, сможем ли защитить.
Черево отмахнулся, в жесте и словах было великолепное презрение знающего человека к тупым
