Это мнение было не самым популярным, а потому он стал объектом мести внутри отделения. Они сделали его козлом отпущения.
Это запутало Эдриэнн. Козлом отпущения? Ради чего? Чарли сидел в кресле, как кот, величественно и строго. Ну, говорил он, все это крутилось вокруг странных случаев в «Святом Варнаве». Имели место некоторые инциденты, и это повлекло за собой расследование. Инцидент – ну, кто-то подмешивал что-то в сумки для внутривенного вливания. Подмешивал инсулин, который опасен, как Эдриэнн может себе представить. Эта история ее шокировала. Чарли рассказал ее спокойно, объясняя во всех деталях, что порты на сумках для соляного раствора сделаны так, чтобы их можно было проткнуть иглой с целью добавить в раствор лекарства, и что невооруженным глазом невозможно определить, протыкали сумку или нет. Увидеть можно под микроскопом, говорил он. Проколотый порт выглядит как использованная пробка, некоторые из них прокалывали десятки раз. В его отделении случались передозировки и остановки сердца, говорил Чарли, – только так администрация смогла определить, что происходит что-то плохое. Невозможно сказать, сколько именно пациентов стали жертвой всего этого и сколько из них скончалось в итоге, но, вероятно, очень много, действительно впечатляющее количество.
Кто за этим стоял – большая загадка, говорил Чарли, прямо шпионский роман. Больница провела серьезное расследование, но не смогла определить виновного. Чарли считал, что все это выставляло руководство госпиталя полными дураками. Поэтому им нужен был козел отпущения, мученик. Чарли был распят, потому что поступил правильно в ситуации с забастовкой. Его сделали приоритетной целью внутреннего расследования в «Святом Варнаве». Поэтому его уволили. Это было нечестно, говорил Чарли, но такова была его жизнь – несправедливой.
Эдриэнн не видела мужа в таком возбужденном состоянии долгое время, а потому его эмоции каким-то образом нейтрализовали кошмарное впечатление от его рассказа. Вся эта история казалась Эдриэнн бессмысленной. Она не хотела видеть в ней логику.
Чарли ждал, пока его мир рассыплется на части от такого страшного удара, но этого не произошло. Причина и результат: первое было похоронено под эвфемизмами вроде «затруднений»; второе находилось в процессе постоянного изменения. Не было никаких полицейских, никто его не преследовал, никто ему не звонил. Вместо того чтобы опуститься на самое дно, две недели спустя Чарли уже сидел в кресле напротив стойки отдела кадров больницы округа Уоррен{29}, расположенной в Филлипсберге, Нью-Джерси, и заполнял анкету для очередной вакансии на полную ставку{30}.
В графе «Опыт работы» он указал свои обязанности как техника на ядерной подлодке, три года работы кладовщиком в «Кэлдор» в Уэст-Ориндже, а также почти шесть лет работы медбратом в больнице святого Варнавы. Указанные им «Временны́е границы занятости» с мая 1987-го по январь 1992-го с технической точки зрения были верны: он был уволен из «Святого Варнавы» в начале января. На
Подробности принятия на работу Каллена и событий, произошедших в больнице округа Уоррен, взяты из дела Чарльза Каллена, которое хранилось в больнице, документов полицейского расследования, показаний свидетелей и записей судебных заседаний.
Точная дата увольнения Каллена из «Святого Варнавы» неясна, но его собеседование в больнице Уоррена состоялось 21 января 1992 года.
