сосредоточено на персонале больницы. Арнольд и Бэрри сравнили расписания медработников с временем и датами остановок сердца этих пациентов. Всего три сотрудника работали во время каждого случая. Одним из этих сотрудников был Чарльз Каллен, и он заинтересовал бывших копов больше остальных{21}.
Арнольд к тому моменту уже опросил нескольких сотрудников больницы святого Варнавы касательно инсулиновых инцидентов{22}. Все медработники нервничали, переживали за свои рабочие места и репутации, а также за пациентов, о которых шла речь. И только Чарли Каллен не выглядел обеспокоенным. Как раз наоборот, он выглядел абсолютно равнодушным ко всему. Арнольду не показалось, что таким образом Каллен говорит: «Кто, я?» Каллену действительно было наплевать. Больше того, он был даже дерзок. Арнольд несколько раз пытался запланировать встречу с Калленом, но его работодателем была кадровая фирма, а не больница. Его смены были непоследовательны и постоянно менялись, Каллена сложно было поймать. Когда Арнольд загонял Каллена в угол, тот каждый раз давал понять, что занят «медицинской работой», чем-то более важным, нежели интриги, которые плетет Арнольд. Когда они с Бэрри наконец усадили Каллена в конференц-зале{23}, медбрат отказался отвечать на любые вопросы. Он сидел в кресле на колесиках, скрестив руки на груди, и рассматривал линолеум. Подобное поведение было для бывших копов тревожным сигналом, о чем Арнольд и сообщил Чарльзу.
«Я знаю, что ты что-то добавляешь в эти сумки», – сказал ему Арнольд. Он начал в лоб – чутье подсказывало ему, что парень нечист. «Вы не можете ничего доказать», – ответил Каллен. Это показалось следователям не тем ответом, который дал бы невиновный. Кроме того, не самым умным ответом. Бывшие копы Арнольд и Бэрри восприняли его как «пошли вы». Такое поведение вывело Арнольда из себя, заставило его принимать все близко к сердцу. Каллену, однако, было наплевать и на это. «Я не обязан с вами разговаривать», – сказал он и вышел из комнаты.
Арнольд и Бэрри наблюдали такое поведение на улице, будучи копами, но никогда не видели подобного в больнице. Поцарапанные машины на парковке, кражи из магазина сувениров, слишком бурные реакции на ограниченные часы посещения – это была их рутина. Иногда им приходилось иметь дело с медработниками, но в основном это были наркоманы, которые таскали перкосет или викодин, а затем подделывали записи в картах. Однако здесь было что-то пострашнее. Невозможно было представить причину, по которой кто-нибудь стал бы отравлять случайные сумки с соляным раствором и вводить в них инсулин. Разумного объяснения поведению Каллена Арнольд тоже не находил – казалось, что ему совершенно наплевать на обвинения. Он даже не был удивлен. Арнольд увидел пустоту во взгляде Каллена, и ему это не понравилось. Самое худшее заключалось в том, что Чарли был прав: он не обязан с ними разговаривать. Расследование должно было компенсировать недостаток показаний Каллена.
Арнольд
Арнольд сказал следователям, что расследование дела Чарльза Каллена было сфокусировано на старом кардиологическом отделении, которое находилось на шестом этаже, и отделении 5700 (тоже кардиологическом). Арнольд и Бэрри настолько сосредоточились на фигуре Каллена, что их анализ смертельных случаев был привязан только к тем отделениям, где он работал. Арнольд говорил, что не обращал внимания на отделение ожогов, учитывая, что Каллен не работал там в то время, когда проходило расследование.
Изначально под подозрением был Каллен и еще две медсестры. Одна из сестер оказалась «чистой», а другая была уличена в краже морфина для личного пользования.
Это было первое из двух интервью, которые Арнольд и Бэрри провели с Калленом в ходе расследования.
