мои молодцы всем будут снабжать – молочко там для малой, хлебушек, крупы, мясо. Я распорядился. Но золото – оно лишним не бывает, сама знаешь. И помни – недалеко от сторожки, в кустах, есть спуск в овраги, лаз из подпола ведет прямо к нему. Про этот отнорок никто не знает, кроме нас троих. Его Жакоб и вырыл. Не поленись, найди, пролезь хоть разок, чтобы понять, что к чему. Тебе ясно?
– Семь демонов Зарху – выругалась вдруг Рози, чем немало меня удивила. Никогда не слышал из ее уст свою любимую присловку – На, держи!
Она протянула Миралинде один из своих перстней.
– Мне Мартин золота дал больше, чем у нас на всех в Силистрии было – тряхнула кошелем девушка – Куда еще это?
– Какая ты глупая – постучала ей по лбу пальцем де Фюрьи – Это не на продажу. Это надо будет показать в порту… Дай на ухо шепну, а то вон, эти все стоят, аж рты раскрыли от любопытства!
«Эти все» – здесь она нас имела в виду. Просто бойцы Мартина деликатно ждали в сторонке, лишенные возможности слышать то, о чем ведутся речи, потому иных вариантов не имелось.
Последним прощался я. Не скажу, что сердце защемило, когда я взял на руки Люсиль, но та вдруг разулыбалась своим не сильно пока зубастым ртом, протянула ко мне маленькие розовые ладошки, провела ими по моим щекам…
Не знаю, как называется та теплота, что разлилась внутри от этого всего. Может, это и есть те самые отцовские чувства? И еще. Я своего папашу знать не знал, но всегда в глубине души ненавидел за то, что его не было рядом тогда, когда он мне был нужен. Проще говоря – никогда.
И чем я теперь лучше него? Ведь могу остаться, оберегать Люсиль от тех бед, из которых состоит этот свет, видеть, как она растет, как в ее глазах появляется разум, радоваться ее маленьким победам, расстраиваться из-за неудач, и никто из моих собратьев меня не осудит, все примут такое решение как должное. Тем более, что наше путешествие является безумием с любой точки зрения. В первую очередь, потому что оно не имеет какого-либо смысла, как, в принципе, любая месть. Подозреваю, что кроме Монброна никто не сможет дать связного ответа, если ему зададут простой прямой вопрос:
– А вы зачем туда вообще едете?
Больше скажу – никто даже самому себе этот вопрос не задает, чтобы не убедиться в том, что на него ответа нет. И я в том числе. За то, что случилось тогда, прошлой весной? Так давно все прогорело и пеплом подернулось.
Но вот только есть что-то большее, чем голос разума, что-то необъяснимое простыми словами. Оно – внутри, в нас, навсегда. Потому мы тут все и собрались, даже осознавая, насколько нелепы наши устремления.
Вот и выходит, что я немногим лучше своего папаши оказался. Одна надежда на то, что получится вернуться обратно до того момента, когда Миралинде будет задан вопрос:
– А где мой папа?
Ну, или на то, что она не слишком уж большим подонком станет меня считать в том случае, если вернуться не получится.
– Подержи –
