звал Миллера главным палачом в Ортенау или был готов сделать его комиссаром по ведовским процессам. Но Петер Миллер не желал покидать свой уютный домик, отрывая сына от его друзей и жену от родичей и подруг. Потянешься за тяжелым кошельком, уедешь в столицу, а там, на глазах у правителя, дел не сделаешь, за каждым шагом догляд. Другое дело заштатный городок, где даже судьи – свои люди, а судебные исполнители, тюремщики и даже стражники – в твоем непосредственном подчинении. Из страха и немалого почтения не то что большой пакости не учинят, так и каждую мелочь лишний раз обсуждать являются. Можно жить, не тужить.
Что же касается почетной должности комиссара, то для нее Петер Миллер хоть и лучше других подходил, потому как умел сказать, кто виновен, а на кого напраслину возвели, но сам считал, что такая работа хороша для бессемейного. Ему же – мужу и отцу – не солидно каждый день по городам и деревням разъезжать, словно он не человек, а пес приблудный, своего угла не имеющий. Не ровен час, в дороге захвораешь, а ухаживать за тобой и некому.
Глава 2. Наложница дьявола
Слово diabolus (дьявол) происходит от «dia» (т. е. duo, два) и «bolus» (т. е. morsellus, укус, смерть), так как он несет двойную смерть, а именно – телу и душе.
В переводе с греческого слово это обозначает «замкнутый в темницу». Это тоже верно, то есть ему не разрешается вредительствовать столько, сколько он хочет.
Однажды в ворота тюрьмы постучала восьмилетняя девочка, пришедшая пешком из соседней деревни. Впрочем, это было не удивительно: дорога прямая, так что, если идешь, в любом случае доберешься до места. Странности начались позже.
Девочка явилась на рассвете, и заспанный Петер, натянув штаны и накинув на плечи платок жены, пошел открывать дверь.
Впустив малышку в дом, он зачерпнул себе из стоящей на скамье кадки в кружку воды и, выпив, спросил у гостьи, зачем та пожаловала.
Петер умел вправлять людям кости или лечить от язв, пролежней и ожогов, так что к нему частенько обращались за помощью. Поэтому и на этот раз господин Миллер решил, что девочку послали к нему за какой-нибудь мазью.
– Я полюбовница дьявола, – величаво представилась малявка, окидывая сухопарую, тщедушную фигурку палача с нескрываемым презрением.
– Кто? – сделал вид, что не расслышал, Петер, исподволь разглядывая явившееся к нему исчадие ада.
– Любовница я его, – девчонка шумно вытерла сопли рукавом и, сверкая глазами, уставилась на палача. – Желаю предстать перед судом и принять смерть на костре. Пишите, я щас все расскажу.
– Что расскажешь-то? – Петер выпил еще немножко и, наполнив кружку еще раз, протянул ее девочке.
– Расскажу, как и что у нас было. Как и где встречались, любились. Хочешь, расскажу, какой у моего черта хрен?
