в состоянии свободного падения, в невесомости. Иначе говоря, перестали давить на подставку и натягивать подвес.
Продлись, продлись мгновенье. Или, наоборот, закончись, ибо с каждым мгновением скорость неотвратимей и страшней. Наконец – удар, кости стремятся к центру земли, а следом за ними и мясо. Но, кажется, упавшие с неба не превратились в пюре, кажется, живы. Только что это дает? Плот с угнетающим свистом мчится вниз по гималайскому ледяному склону – с ускорением, которое не снилось ни одному горнолыжнику.
Где-то вдалеке грохот. Наверное, воткнулся в гору самолет – его путь закончился. Неуправляемый плот съезжает по Непалу. Там и сям выпрыгивают из-под снега деревья. Они напоминают метеориты. Одно столкновение – и от ездоков останутся лишь половинки. Или четвертушки. Вот невольные саночники наехали на одно из них боком – резкий толчок, который, однако, никого не высадил, команда осталась в полном составе. Вот закончилась полоса снегов, дальше мох, снизу что-то дерет днище, достаточно двух-трех острых камушков, чтобы превратить шесть ягодиц в месиво.
А это еще что?
Наверное, конец земли, обрыв, пропасть. И нет никакой надежды, не в чем проявлять волю и мастерство. Преодолен край. Опять – свободное падение. Опять в падающих телах накапливается энергия, которая при первом удобном случае освободится и расплющит их.
Помолиться бы. Жаль, в голове все спуталось и скаталось: неоплаченные счета, письма кредиторам и меценатам, а также христианские, вишнуистские, шиваистские молитвы. Какую же предпочесть? Ох, как визжит Лилиан. И вдруг. Взрыв. Очень много света. Тот свет или этот?.. Этот! Не осталось никаких сомнений, потому что в лицо лупят струи ледяной воды, а внизу холодно и зыбко. Со всех сторон бесится пена. Пошел сплав по горной (других здесь нет) реке. Причем, без весел и руля.
– Я ненавижу воду! – кричит Лилиан, избавившись от ступора.
Такое купание ненавидит и профессор. Уже через пару минут они не просто вымокли, но пропитались холодными брызгами.
– Опять не везет… – сострадал сам себе упавший с неба: все вещи, с любовью собранные в дорогу и провезенные через половину земного шара, утрачены! Кроме кнута, револьвера и шляпы. – Вот непруха…
– Я ненавижу тебя, Джонс! – развивает тему Лилиан. – Я не люблю погибать по десять раз на дню!
– Можешь выйти и идти спокойно пешком!
Часа три спустя течение становится куда слабее, декорации из серебристых елок и сосен по берегам сменяются дубами и кленами, а потом начинают мелькать первые магнолии и фикусы. В реке уже плещутся и булькают рыбы. Голосят, создавая шумовой фон, дрозды, где-то маячит головенка фазана, махнула хвостом лиса, не ставшая еще горжеткой.
Несколько раз вдали показывались двуногие существа. Путешественники махали им, те удивлялись, но особого желания познакомиться не проявляли. Индиана понял, что спуск происходит по одному из многочисленных притоков Ганга, который по кратчайшей соединяет царство вечного холода и султанат вечной жары.
Течение сделалось
